Чернокнижник. Максим Войлошников

как вкопанные и стали оглядываться, приходя в себя и силясь понять, чего это они такое тут творили?!

      – Ты кто такой?! – крикнула ведьма голубоглазому незнакомцу и подскочила к нему.

      – Я нездешний, – отвечал он, разглядывая ладную фигуру ведьмы.

      – Москаль?

      – Студент.

      – Не боишься меня? – слегка наклонилась она и вперила взгляд зеленых глаз в его синие очи.

      – Нет.

      – Тогда приходи сегодня в полночь на Лысую гору. Покумимся. Придешь?

      – Приду, – ответил он спокойно.

      – Ну, так жду тебя!

      Ведьма захохотала и, подхватив кота, исчезла из кабака. Радовалась, наверное, что получила еще одну крещеную душу в свое распоряжение.

      Золотой бочонок.

      Глава 13. Лысая гора

      Надо сказать, то, о чем рассказывал писатель Н. В. Гоголь уже в XIX веке, в своей фантазии «Вий», разумеется, является лишь отдаленным выражением атмосферы ужаса перед сверхъестественным, которая царила в тогдашнем Киеве. Прежде всего, следует заметить, что действительность была подчас намного разнообразнее и страшнее, чем сюжет этой повести. Самые жуткие события той поры не сохранились в изложении свидетелей, поскольку поведать о них было уже некому.

      Песчанистая Лысая гора располагалась ниже по Днепру, примерно в восьми верстах к югу от Академии, окруженная речкой Лыбедью. В те времена редкий киевлянин решился бы в ночное время подняться на Лысую гору, где обитали злобные духи викингов, отчаянно резавшихся там в Олеговы времена, и которую поэтому еще со времен литовских князей облюбовали ведьмы, колдуны и иные поклонники нечистого. Ряды последних весьма умножились после того, как менее четверти века тому назад Петр Великий, за компанию со шведским королем Карлом XII, пролил на этой земле целые реки людской крови, доставив обильную трапезу духам зла. Тот, кто по глупости или на спор решался подняться туда во тьме, не возвращался живым. Нередко поздним вечером загорались на ее верхушке дьявольские зеленые огни, и слышалась странная визгливая музыка, приносимая порывами холодного ветра, и значит, происходил там ведьминский шабаш.

      Тогда не только добропорядочные мещане, но и отпетые душегубы, и прочая людская сволочь старались обойти стороной зловещую гору.

      Туда-то и направил свои стопы Гавриил Лодья в полуночную пору. Он прошел населенные места, и огоньки в хатах на окраине становились все реже. Впереди поднималась темная громада Лысой горы, на вершине которой плясал хоровод зеленоватых огней… Лодья продирался сквозь кустарник, взбираясь туда, откуда все яснее доносились визг и гуденье сопелок, бабьи вопли, утробный хохот и рев. Наконец он оказался на плоской вершине, представлявшей собою утрамбованную бесчисленными плясками плешь. Здесь, рассыпая искры, трещали и отсвечивали зеленоватым пламенем костры. Вокруг них вели хоровод десятка три баб разного возраста, от молодых до старых, толстые и тощие, кто в очипках, а кто и простоволосые.