Принцесса для киллера. Анна Гур

Помутнение развеивается под жестким графитовым взглядом уже собранного и сосредоточенного мужчины.

      – Давно ты с сыном Серебрякова снюхалась? – режет словами.

      Замираю. Не ожидала, что догадается, с кем встречалась…

      Понимает мой невысказанный вопрос и ухмыляется нагло.

      – Маша, у меня профессиональная память на лица, и не узнать того, с чьей семьей мы на грани войны, довольно-таки странно, не находишь?

      – Я его с детства люблю! – рявкаю, провоцирую, но не могу удержаться.

      – Не зли меня, девочка, – отвечает рвано.

      – Ты задал вопрос. Я ответила. Всю жизнь! Сколько себя помню! Всегда он был. Влюбилась с пеленок!

      Рука на горле делает неопределенное движение, сильные пальцы жмут на какую-то точку, заставляя замолчать.

      – Заметано. Только вот опыта в тебе не почувствовал. Губки сладкие, но неопытные, руки дрожат, не знаешь, куда деть, тело сочное, горячее, но…

      Отпускает меня. Прикусывает кровоточащую губу. Молчит.

      Ошалело смотрю в графиты и, наконец, прихожу в себя.

      – Ты хоть понял, что натворил?! – выталкиваю слова из пересохшего горла. – Тебя за этот поцелуй на лоскуты порвут, если я отцу скажу!

      Вдруг мысль в голове ракетой проносится, и я продолжаю:

      – Я ничего не скажу об этом, если ты смолчишь о моем свидании!

      Жду, что испугается, стушуется, но на меня смотрит спокойная свинцовая гладь. Ни отголоска на мою угрозу.

      Улыбается и опять на бесшабашного пацана становится похож. Пальцами, забитыми под завязку, по лини моей челюсти проходится.

      – Красивая, шустрая лисичка, умненькая и хитрая…

      Слова нежностью пропитаны, а во взгляде теплота, приподнимает бровь и приближает лицо к моему, а потом я слышу фразу, от которой все внутри сворачивается в жгучий пульсирующий узел:

      – Маленькая сучка хочет меня сейчас на понт взять, ммм? – шепчет вопрос практически мне в губы, и меня обдает жаром.

      Теряюсь от подобной наглости.

      Не боится. Вижу.

      Все боятся, а он спокоен.

      Отца моего, которого все Кровавым Ваней зовут – не боится!

      Понимает мой ошалелый взгляд. Руки с прядками медными играют, убирают с мокрых висков и пропускают сквозь пальцы.

      Проходит по ощущениям вечность, прежде чем отвечает:

      – Я смертник, малыш. Тварь с косой за мной по пятам ходит. Век короткий у таких, как я. Каждый день может быть последним. Так что я очень давно перестал бояться. Может, привык, а может, и псих с напрочь отбитым чувством самосохранения… как знать…

      Смотрю с широко распахнутыми глазами и понимаю, что откровение сейчас слышу и боль. Глубоко под броней сильного мужчины живет что-то мучительное. Я ведь ничего не знаю об этом парне. Несложно предположить, как попадают на подобную тропу, через что проходят, чтобы завоевать отметки уважения…

      – Не заполняй голову херней, – подмигивает вдруг, словно понял, о чем сейчас думаю. Суровое лицо меняется, добродушным каким-то становится, игривым.

      – И