Его случайный наследник. Анна Гур

таты моих анализов. Фыркает. Моя реакция, по-видимому, веселит сидящую напротив тучную пергидрольную блондинку.

      – По-здра-вля-ю, – проговаривает иронично и растягивает ярко-алые губы в подобие улыбки, – судя по всему, беременность незапланированная?

      – Этого не может быть, – продолжаю заикаться и во все глаза смотрю на врача, которая поднимается со своего места и с жутким щелчком натягивает резиновые перчатки, словно нарочно нагоняет страху и повышает градус моего ужаса.

      – Залазь в кресло, проведу осмотр. И побыстрее. У меня очередь!

      Передергивает от формы обращения. Порядки в городской больнице с обшарпанными стенами не располагают к уюту.

      Неуклюже поднимаюсь, стягиваю одежду, и хотя в кабинете прохладно, платье неприятно липнет к взмокшей спине.

      Забираюсь в неудобное кресло и жмурюсь, жутко краснею и смущаюсь.

      Врач подходит и ощупывает, затем включает аппарат УЗИ.

      – Расслабься, – наконец, бросает на меня беглый взгляд, – сколько лет тебе, Алина Николаевна? Совершеннолетняя хоть?

      – Двадцать, – отвечаю еле слышно.

      Поворачивает старенький монитор в мою сторону, показывает экран. Делает замер, а я уже все понимаю…

      – Одевайся.

      Деловито проговаривает, встает и снимает перчатки, опять с противным щелчком. Словно назло. Играет на моих и так натянутых до предела нервах.

      Идет к столу, садится и разглядывает черно-белый снимок УЗИ, а я все так же смотрю на экран, где осталась запечатлена картинка.

      Знаний хватает, чтобы понять, что горошинка по центру матки – это плод отчаянной ночи с бешеным мужчиной, миллиардером, для которого такая, как я, ничего не значит, которую используют и выкидывают прочь…

      Становится больно, сердце пропускает удар.

      – Не копошись, иди садись на стул! У меня очередь сама не рассосется.

      Быстро одергиваю свое скромное платье по колено и застегиваю пуговки на груди, которая в последнее время как-то увеличилась, натягивая материю и привлекая нежелательное внимание.

      – Учишься или работаешь? – спрашивает, не глядя на меня, продолжая деловито записывать что-то в моей медицинской карте.

      Пальцы дрожат, когда уклончиво отвечаю:

      – Да, я учусь в институте, ну и подрабатываю.

      Окидывает меня беглым взглядом.

      – Небось нагуляла. У меня таких, как ты, пол-очереди. Дуры девки. Все кажется, что в клубах миллионеров себе склеите, а потом ко мне стайкой выстраиваетесь. Беременность, видите ли, нежеланная.

      – Я не сказала, что работаю в клубе, – отвечаю, упрямо вскинув подбородок.

      – Неважно, – отмахивается.

      Открываю в шоке рот и не нахожу, что ответить на откровенное хамство врача. Лицо у нее опухшее, синяки под глазами и недовольно поджатые губы выдают с головой уставшую от жизненных тягот немолодую женщину с тяжелой работой и плохой зарплатой.

      – Ну что, Вишневская Алина Николаевна. Когда тебя записываю?

      Задает вопрос, а я все продолжаю пялиться на врача, не могу отойти от шока.

      Я беременна от Александра Ставрова. Миллиардера, для которого я просто случайное развлечение. Не более.

      – Так когда на процедуру записываю?

      – К-какую процедуру? – спрашиваю заторможенно.

      – Аборт. Или ты рожать будешь, Алина Николаевна? Двадцатилетняя студентка с подработкой?

      Опять ирония в голосе и яд, которым она отравляет всех, кто заходит в этот кабинет.

      А может, просто бедным непутевым девушкам так везет. Тем, за кого вступиться некому. Родители далеко, близких нет. И того самого миллиардера рядом не наблюдается.

      Выдыхаю с шумом.

      – Я… я…

      Встречаюсь с тяжелым хлестким взглядом женщины, которая, истолковав мое замешательство по-своему, принимается листать календарь со страшным скрежетом.

      Все что она ни делает, будто специально сопровождается омерзительными звуками, заставляющими неприятные мурашки бежать по коже.

      – Так, у меня на неделе все расписано уже, разве что в четверг могу вписать на аборт в двенадцать. И не опаздывать! К этому времени чтобы сдала все анализы. Возьмешь список в регистратуре. Скажешь: по форме. В два часа у меня перерыв. Законный. Нет времени рассиживаться!

      Цинизм и жестокость. Усталость от понаехавших в столицу девиц в каждой букве, а мой взгляд в отчаяньи опускается на стол и цепляется за черно-белый снимок УЗИ, где на глянцевой поверхности изображена маленькая точка, пульсирующая зародившейся жизнью.

      Мой случайный малыш.

      Протягиваю руку и забираю снимок. В странном желании защитить крошечное существо от зла, которого он еще не успел заслужить.

      – Я не сделаю… – наконец, выталкиваю из непослушных губ страшное слово, – аборт.

      Врач перестает записывать что-то в медкарте и поднимает на меня