Завещание мессера Марко (сборник). Валентин Пронин

колокол, возвещавший о тушении огней, он с неохотой возвращался в старый сумрачный дом и с восходом солнца вновь летел на шумные площади и сверкающие каналы, к кудрявым волнам, ласкавшим песчаную косу Лидо.

      Глава вторая

      У пылающего очага суетилась толстая кухарка Катаруцца. Ей помогала молоденькая Занина.

      – Эй! – крикнул Марко с порога. – Эй, Занина! Дай-ка мне быстрее поесть!

      – Опять бежишь к своим беспутным друзьям? Господи, помилуй! Ну, ничего, скоро уж тебя женят. Вот и придется в лавке тестя с утра до вечера взвешивать да отмерять…

      Занина постоянно шутила и посмеивалась над ним. Марко волновали ее лукавые взгляды. Он невольно краснел и следил исподтишка за каждым движением стройной девушки.

      Занина поставила перед ним тарелку с жареной рыбой, мелко нарезанным луком и солеными оливками. Положила рядом хлебец. Придвинула локтем глиняный кувшичник с вином и вызывающе подбоченилась.

      Оглянувшись на Катаруццу, Марко неожиданно решился и хотел обнять девушку, но она только фыркнула:

      – Вот еще! Не очень-то распускай руки!

      – Ты обижена на меня, Занина?

      – Я обижена?! Да за кого ты меня принимаешь! Не так-то легко меня обидеть.

      – Сегодня я буду ждать тебя у монастыря…

      – Скорее я провалюсь ко всем чертям, чем приду! Святая Инесса, спаси меня от греха!

      – Клянусь моим патроном, монсиньором святым Марком…

      – Господи, да что мне до твоих клятв! Я ведь не рабыня, а дочь венецианского гражданина, ты не забыл? Вот станешь купцом, купишь себе покорных рабынь, не умеющих и слова молвить на христианском наречии, ими и помыкай.

      Они говорили сквозь зубы, неразборчивым быстрым шепотом, но кухарка все расслышала опытным ухом сплетницы и ехидно захихикала.

      – Погоди, Занина…

      – Но, Марко…

      – Я все равно приду…

      – И напрасно!

      Отворилась дверь, шелестя камчатым платьем, вошла донна Флора – сохранившая свежесть, дородная сорокалетняя матрона.

      Марко и служанки поклонились смиренно. Донна Флора испробовала стряпню, поморщилась и принялась сердито выговаривать Катаруцце – ясно, что хозяйка встала не с той ноги! Обиженно сопя, Катаруцца с грохотом передвигала кастрюли.

      Марко торопливо налил в стакан вина, запил рыбу, а руки вытер о штаны. Занина норовисто постукивала каблучком, с трудом удерживаясь от смеха.

      Донна Флора разбушевалась.

      – Трепаная мочалка! Собака паршивая! Лентяйка! – поносила она кухарку. Дальше следовали выражения, застревавшие в горле у ханжей, а в судебных разбирательствах объявлявшиеся богохульствами, но венецианцы, венецианки – и в том числе донна Флора – употребляли их каждую минуту с большой энергией.

      Наконец, оставив Катаруццу в покое, донна Флора искоса посмотрела на племянника и Занину.

      Ничего