Смерть в апартаментах ректора. Гамлет, отомсти! (сборник). Майкл Иннес

Додда, может быть использовано в суде, мистер Поунолл. Вы должны это знать. И факт того, что в своих показаниях вы не упомянули имеющие отношение к делу обстоятельства, также может быть использован.

      – Мистер Эплби, не является лжесвидетельством самому решать, что является важным, когда даешь показания офицеру полиции.

      Эплби поклонился в знак согласия. Однако когда он заговорил, его тон был резок.

      – Поведение, далекое от лжесвидетельства, может при некоторых обстоятельствах оказаться неосмотрительным и даже предосудительным. Например, очень неосмотрительно провести всю ночь после убийства за «обработкой» пола в гостиной. Как вы уже догадались, я взял образцы с каждого участка, на который вы нанесли чернила. Экспертиза покажет, что находится под одним или несколькими участками.

      Эплби возлагал куда больше надежд на получение признания от самого Поунолла, нежели на результаты экспертизы. Поунолл поймет, что «обработанный» ковер сам по себе являлся компрометирующим фактом вне зависимости от того, что скрывала эта «обработка». И он это понял. Внезапно прозвучало бесстрастное признание:

      – Под чернилами кровь.

      Наступило молчание, и Поунолл впервые шевельнулся с того времени, как снова сел. Он вяло взмахнул рукой, словно запоздало отказываясь от только что сказанного им. Затем он продолжил:

      – Вы не поверите, что разумный человек может вести себя так глупо, как вел себя я. Что ж, ответ один: кровь. Говорят, что от пролитой крови пьянеешь и чувствуешь себя на верху блаженства. Я тоже опьянел, и опьянел от крови. Но не той крови, пролитой мной самим. И я отнюдь не был на верху блаженства, нет.

      Снова наступило молчание, казавшееся типичным в любом разговоре с этим блеклым, неподвижным и неуклюжим человеком. Однако в данном случае, несмотря на бессвязность им сказанного, оно было паузой, взятой для лихорадочных рассуждений, словно Поунолл сделал первый ход в сложном поединке интеллектов и полностью сосредоточился на оценке результата.

      – На ковре была кровь. Вот здесь. – Поунолл встал, прошел почти на середину комнаты и показал ногой. – Немного, крохотная лужица, сантиметров пять… И наполовину свернувшаяся. Я взял промокашку. Помню, подумал еще, подойдет ли она. Впитает ли промокашка сворачивающуюся кровь. Она впитала, и осталось лишь пятно сантиметра в полтора. На черном оно было не заметно, только на светло-синем. Вон там. Тогда я взял тушь, черную тушь, и расширил узор. Это была чистая паника. Я боялся, что меня подставили. И этот панический страх возвращался. Всякий раз, когда я вчера смотрел на ковер, эта неровность, крохотная неровность узора словно била меня по глазам. Однако тушь на синем смотрелась хорошо, полностью совпадая с черным окрасом ковра. Страх не отпускал меня до тех пор, пока я ночью не прошелся по всему ковру, выравнивая узор. И только когда закончил дорисовку, то обнаружил, что появился запах. Однако с открытыми окнами…

      Поунолл умолк. Казалось, он просто глубоко задумался. Теперь настала очередь Эплби говорить.

      – Вы