Хакни меня. Оксана Алексеева

я позже зайду, если вообще там нужен.

      – Нужен! – вылетело у меня с небольшой нервозностью.

      – Иди одна, – твердо повторил он.

      И мне пришлось самой общаться с точно такой же девушкой в точно такой же белой блузке – имя только на бейдже было написано другое. Я со вздохом обернулась к двери. Маневр понятен, очко засчитано. Глеб хочет, чтобы я сама заставляла себя общаться. Но мне почти и не пришлось.

      – Добрый вечер! – щебетала вышколенная птаха. – Вы Лада? Проходите, пожалуйста, в зал. Чай, кофе?

      Я молча мотнула головой и прошла к парикмахеру. Та была намного старше, но такой же паршиво щебечущей:

      – Присаживайтесь! Вы как будто меня боитесь, – она рассмеялась. – Что хотите? Стрижку, окрашивание? Вам принести список услуг?

      И нагло стащила с моей шевелюры плюшевую резинку. Я вся сжалась – она и это заметила:

      – Волосок потянула? Извините! Так что делать будем?

      – Что хотите, то и делайте, – промямлила я. – Мне, мягко говоря, плевать.

      – Подравняем? – ее отражение уставилось на меня в удивлении.

      – Подравняем, – немного успокоилась я.

      – Окрашивание?

      – Окрашивание, – мне становилось все легче и легче.

      – Может, лучше немного затонируем? Цвет будет насыщеннее, но и природный не испортим. Я бы посоветовала кератиновое выпрямление – шикарно будет смотреться. Проведете с утра два раза щеткой – и будто только что из салона! Пушиться не будут, заблестят как новенькие. Вы не переживайте – у нас состав очень хороший!

      – Вы сейчас меня просто валите… – прошептала я раздавленно. Решила, что она продолжит накидывать непонятных терминов, и поспешила согласиться: – Давайте его, всю жизнь мечтала!

      – Вам очень хорошо будет, – пообещала женщина. – Волос подходит, не тонкий и не крашеный…

      Боже, какую же чушь способны нести люди просто так, чтобы воздух перед ними этими пустыми звуками заполнялся. Я перестала ее слушать, потому не сразу поняла, куда она меня зовет. Она почти уложила меня и принялась мыть волосы. Но зато беспечно болтать прекратила, начала переживать:

      – Я вам делаю больно? Неудобно, что ли? Вы почему так дергаетесь?

      Я посмотрела снизу на ее перевернутое лицо и тихим-тихим шепотом призналась:

      – Не люблю, когда меня трогают.

      Но она тут же заново начала широко улыбаться и ответила заговорщическим тоном, неожиданно перейдя на ты:

      – Я аккуратно. Почти и не заметишь. Зато какой красавицей отсюда выйдешь – от зеркала потом не отдерут.

      Процедуры длились невероятно долго, но все-таки был какой-то эффект – сжиматься телу надоело, и в какой-то момент я поняла, что больше от прикосновений добродушной женщины не вздрагиваю. И единственный посетитель, который был у другого мастера, уже попрощался и ушел. После шумного офиса здесь чувствовалось такое приятное безлюдье, что я позволила себе расслабиться. Да и женщина больше меня не донимала никакими разговорами, как будто все обо мне поняла.

      Я