Инженер страны Советов. Евгений Панов

в форме сотрудника НКВД прищурился, разглядывая мои подарочные часы.

      – М-да. Такие я на курсах у старшего комсостава видел. Только возрастом он явно не подходит, если только часы не наградные. – Энкавэдэшник задумчиво посмотрел на своего родственника. – Знаешь что, Федор Тимофеевич. Сдается мне, что дело тут серьезное. Была информация, что к нам отправили двух сотрудников на усиление для борьбы с бандитизмом. Из Уфы они выехали и пропали. Твой спасенный не один ли из них. Так что пусть он пока у тебя останется, а ты сам про него помалкивай. Кто будет спрашивать, скажи, мол, оклемался да ушел. Я сеструху Таньку пришлю тебе в помощь. Она курсы медсестер закончила, вот и будет ухаживать за постояльцем. А я попробую по-тихому выяснить все что можно.

      Сознание медленно, как бы нехотя возвращалось ко мне. Дико болела голова и ломило все тело. Во рту стояла великая сушь. Я поднял руку, чтобы потрогать свое вместилище иногда умных мыслей, и так и замер. Рука была явно не моя. Вернее, моя, потому как мои часы на ней присутствовали, но все же не моя. Вот такой парадокс. Моя – не моя.

      Для ясности: мои руки – это руки 50-летнего мужика, покрытые изрядным количеством шерсти с хорошо видимой татуировкой с изображением эмблемы ВВС (уже лет в 30 довелось исполнить свою детскую и юношескую мечту: в аэроклубе, директором которого был школьный товарищ, я научился летать на самолете Як-52 и вертолете; тогда же и татуировку по пьяной лавочке себе в тату-салоне набил), а это рука молодого человека, с чуть заметным пушком, без каких-либо следов татуировки.

      Попробовал пошевелить пальцами, и они послушно исполнили мою волю. Пораженный этим, я даже о больной голове позабыл. Поднял вторую руку. Та же картина. Молодая крепкая рука с твердыми мышцами. Ха, мои мышцы давно уже затаились под изрядным слоем жирка.

      Попытался осмотреться вокруг. Небольшая комнатка. Стол у окна, пара табуреток, у противоположной стены – старинная кровать с никелированными набалдашниками. С моей стороны стена беленая. Похоже на заднюю стенку печки. Электрическая проводка на стене и потолке даже на вид старинная, из витых проводов, проложенных на фарфоровых изоляторах. Эх, нет на них пожарного инспектора. С потолка свисает лампочка, вкрученная в металлический патрон без какого-либо плафона. Блин, куда это я попал?

      И тут мой взгляд остановился на висящем на стене отрывном календаре. 18 августа 1938 года, среда. Вот тут мне поплохело. Либо это чья-то не слишком умная шутка, либо тот туман был явно не простым, и меня забросило в прошлое. Причем ко второму своему предположению я отнесся более спокойно, чем к первому. За шутку я могу и обидеться, а вот что касается попадания в прошлое, тут сказалось огромное число прочитанных книжек про попаданцев, и это воспринималось спокойно и даже, внезапно, с каким-то облегчением.

      Вот только там попаданцы все люди как люди. Проваливаются в прошлое либо со смартфоном, у которого сохранилось подключение к интернету; либо после того, как им в память в жутко секретной лаборатории закачали огромное