Метро 2033: Под-Московье (сборник). Анна Калинкина

готова идти с тобой, куда захочешь.

      Казалось, Кирилл заколебался.

      – Ну хорошо, давай договоримся так: я останусь здесь на несколько дней, на неделю, – неуверенно протянул он. – И если к этому сроку ты не вернешься, то буду знать, что я тебе не нужен, и тогда сам решу, куда мне идти.

      – Молодые люди, – обратился к ним скучавший пожилой торговец книгами, – Извините, конечно, что лезу не в свое дело, но вы так громко спорили – и не захочешь, а услышишь. Вы собираетесь на Беговую?

      – Да, собираемся, – быстро сказала Нюта, прежде чем Кирилл успел возразить. Торговец покачал головой:

      – Послушайтесь доброго совета: не надо вам туда ходить. По крайней мере, сейчас. На Улице 1905 года случилось что-то нехорошее, или вот-вот случится, их не поймешь. Одним словом, неподходящее сейчас время для путешествий в ту сторону.

      – Ну что ты каркаешь, дед? – спросил человек в защитной форме, небрежно листавший одну из книжек. – У них там вечно что-то нехорошее случается, такая уж это станция. И потом, там полно истеричных теток. Как только одной что-то померещится, другие тут же начинают вопить, что наступает конец света, хотя куда уж конечнее-то…

      – А вы там бывали? – спросила Нюта торговца. – Это правда, что Баррикадная, Улица 1905 года и Беговая – одна Конфедерация?

      – Эх, деточка, – пробормотал старик, оглядываясь на человека в защитной форме. – Сначала, может, и была Конфедерация, а потом одно название осталось. На Баррикадной все-таки немножечко легче жить – Ганза рядом, и нам кое-что перепадает. Гости появляются, торговля идет понемногу – не сказать, что шикарно, но жить можно. А вот на Улице 1905 года не очень-то хорошо – своего хозяйства у них почти нет, да и торговать особенно нечем. Хорошо хоть, нашли их сталкеры где-то на поверхности изрядный запас цветных шерстяных ниток, вот и вяжут пока на продажу шарфы, перчатки и жилеты, но все равно впроголодь живут. А вот на Беговой, я слышал, не так уж плохо. Во-первых, у них там в туннелях водятся лягушки размером с кошек, почему-то только в одном месте, дальше по метро не распространяются. Мясо у них вкусное, прямо как курятина, я пробовал. Правда, люди поговаривают, что неспроста это, и лягушки эти живут на близлежащем кладбище, где мертвецами питаются. Некоторые даже их из-за этого есть гнушаются, но я так думаю – по злобе наговаривают, из зависти. У нас сейчас, если рассудить, вся Москва-столица – одно бесконечное кладбище, питайся, как говорится, не хочу…

      – А во-вторых? – жадно спросила Нюта.

      – Во-вторых? Они какие-то резервуары с топливом нашли, керосин там, солярка, держат это место в строгом секрете, а топливо понемногу продают. Раньше это называлось «естественная монополия». В прежней жизни про жителей Беговой сказали бы, что они «сидят на трубе». Но ведь даже в природе любое месторождение не бездонное, когда-нибудь иссякнет, и что тогда?

      Нюта представила себе жителей родной станции. У них есть топливо, которое можно продать, им необязательно работать, и они сидят на какой-то длинной трубе –