Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том первый. Сергей Самаров

спросил Дражко у Додолы.

      – Сегодня только с утра был… Настои носит…

      – Горислав меня из мертвецов воином в одночасье сделал… – вспомнил вдруг князь-воевода события трёхлетней давности.

      – Нешто я не знаю, – сказала Додола.

      – И матушку он поднимет…

      Мать только горько улыбнулась на надежду сына.

      – Не поднимет, сынок, уже не поднимет… Сам сказал, чтобы я готовилась с Марой встретиться… А слово Горислава всегда верное…

      – Так и сказал?

      – Так и сказал…

      – Не-ет… Ты что-то не поняла, матушка… Я сам к Гориславу съезжу. Поговорю с ним…

      – Что ездить, он к княгинюшке Рогнельде, почитай, каждый день приходит. А от нее ко мне заглядывает. Свидишься, как заглянет. Да он и тебе то же скажет. И сама я чувствую, что пора уже. Устала здесь…

      Странно, но Дражко не знал о чём разговаривать с матерью, не находил слов утешения, чтобы облегчить ей муки болезни. Он привык общаться с мужчинами. Тем слово нужное подобрать легче. Только одно слово, и этого хватает. Мужчины многословия не терпят. А здесь что-то другое нужно, но он этого другого не знает, и не умеет. И от этого было жальче мать, было обидно за неё, будто бы он, родной сын, единственный оставшийся в живых из четырёх сыновей, не любит её. Дражко очень любил мать, и без раздумий своё бы здоровье отдал, чтобы помочь ей с болезнью справиться. Но знал, что это невозможно, и оттого казалось князю-воеводе, будто он чего-то матери не додаёт…

      Глава седьмая

      Выезжали, совсем не отдохнув, ещё до того, как вернулась в крепость посланная в преследование варягов-русов сотня конных дружинников. Воевода Военег дал в сопровождение десяток конных стрельцов и десяток дружинников, строго-настрого приказав им, в случае опасности, перекрыть дорогу, самим костьми, как рогатками, поперёк дороги лечь, но княжескому отряду дать оторваться.

      – Всё ж ты, княже, осторожен будь, – настаивал, провожая, воевода Гостомысла, и дёргал себя за короткую седую бороду, стриженную кругом, нервничал. Понимал, случись что с княжичем, спрос с него будет. – Ночь дюже темна, стрельцы издали стрелять не могут… Не нравится мне их настойчивость.

      – А кому такое понравится… – хмыкнул Гостомысл.

      – Что эт вдруг варяги так тебя невзлюбили? Под самый Славен залезть готовы…

      – Не я им нужен, а мой пленник, – сказал княжич, не вдаваясь в подробные объяснения.

      – Тогда, тем более… Осторожнее будь… Кто он такой?

      – Назвался Вильчаном. Держит себя, как человек знатный. Узнаем…

      – Если что, пленному копьё к груди, и приколоть слегка… Тогда отстанут, коли нужен… Ну, Перун над вами, он всех видит…

      – Он видит и варягов, а они его не меньше нашего уважают, – отговорился Гостомысл, довольный, что воевода не стал дальше про пленника расспрашивать. – Они тоже ему дары приносят, просят, чтобы пленника нашего освобидил. А за кого Перун