По агентурным данным. Фридрих Незнанский

вас, Иван Семенович! Вы чего здесь?

      – Марину Сергеевну ищу. Что-то Мальчик капризничает, – он указал хлыстом на арену, где топтался вороной конь. – Взялся его вышагивать, так умаялся.

      – Вон она, Марина Сергеевна, – указала Тамара.

      – А кто это с ней? – ревниво спросил мужчина, глядя, как пара всадников мчится по дорожке.

      – Герой войны! – горделиво ответила девушка, будто Хижняк приходился ей родственником.

      – Герой, штаны с дырой, – пробормотал наездник. – Откуда взялся?

      – От верблюда! Он в кабинете у Михалыча висит! Чемпион!

      – И чего он здесь делает, чемпион этот?

      – К Михалычу в гости приехал.

      – К Михалычу? А чего Марина с ним?

      – Да вам-то что? – рассердилась девушка.

      – То! Рабочий день! Где ветеринар?! У меня лошадь больная! – закричал вдруг мужчина.

      – Вы чего орете-то? Не запрягли! – взъярилась Тамара. – Сами-то чем заняты? Лясы точите. Лошадь у него капризничает. Любить их надо, товарищ Ребров, вот и не будут капризничать! Сами не работаете и мне работать мешаете!

      Она скрылась в конюшне, хлопнув дверью. Ребров не среагировал на демарш. Он смотрел на беговую дорожку, на то, как скакуны почти вплотную несутся голопом, на то, как разметались на ветру волосы Марины, как улыбается она спутнику.

      – Вона как. Мне, значит, от ворот поворот, а с первым встречным на прогулочку выехала. Ладно, Мариночка, – злобно пробормотал он и, круто развернувшись, направился к манежу.

      Через час Егор снова сидел в кабинете Голуба. Его обычно бесстрастное лицо излучало такую радость, что старик то и дело покашливал, отводя в сторону выцветшие глаза и пряча довольную улыбку.

      – Окно открою, а то жарко, – он распахнул створки окна, и легкий ветерок всколыхнул занавески, птичий щебет ворвался в комнату.

      – Ну, еще чайку?

      – Можно, – рассеянно кивнул Егор.

      Мысленно он был еще там, на дорожке ипподрома, где упоительный восторг наездника, несущегося во весь опор на безукоризненно послушной Марго, смешивался с ошеломляющим чувством влюбленности, которая свалилась на него как снег на голову.

      – И по стопке?

      – Ну. Разве что по одной. У меня вечером дело здесь.

      – А. Ну, тогда по махонькой. Дело есть дело, – понимающе хмыкнул старик.

      Пока Голуб заваривал свежий чай, Егор наполнил стопки.

      – Это, я чего сказать-то хотел. ты надолго в отпуск-то?

      – Четыре дня. То есть, уже три с половиной.

      – Так, может, поживешь здесь у нас? Комната в общежитии за тобой сохранена. Это, конечно, не московская твоя квартира.

      – Я согласен! – тут же воскликнул Егор.

      – Ну и ладно. Что ж, за победу?

      – За победу! – кивнул Хижняк. – Дорогой ценой досталась. Но мы за ценой не стояли.

      – Это верно!

      Они выпили, закусили хлебом.

      – Какой чай-то у тебя знатный! – Голуб разливал по щербатым стаканам горячий янтарный напиток.

      – Ну, снабжают.

      – Это