Любители варенья. Фридрих Незнанский

в свет, о чем тогда же и сообщила. Но парень, похоже, надеялся, что в последний момент тетя Ирина сжалится над ним и не станет подвергать эдаким пыткам – слушать оперу. Он даже телевизионную программу переключает после первых трех секунд, если взрослые тети и дяди ведут себя не вполне адекватно – любую проблему обсуждают на разные голоса с заламыванием рук. Да еще так громко и долго… И вдруг нежданно-негаданно неизвестно за какие прегрешения ему обещано два часа полноценной оперной музыки вкупе с пением. Исчерпав все аргументы в свою защиту, Вася выглянул в окно и возмущенно выкрикнул:

      – Так дождь же ливанул… Нормальные люди дома сидят, в компьютер играют. Даже собак не видно. По домам сидят. Что-то неохота мне мокнуть.

      – Вася, не вредничай, – строго приказала Ирина. – Какое там мокнуть? Мы же в машине поедем!

      – В пробках стоять? – заскандалил мальчишка. Опять ему все не слава богу, и Ирине захотелось дать Васе подзатыльник. Избаловала она его, вконец парень распустился. Был бы свой – так и наподдала бы. Но на чужого сына руку не поднимешь…

      – Мы выезжаем за два часа до начала. Понял? Так что успеем. Не ворчи, как старый дед… За нами специально Катя приедет. Думаешь, мне легко было ее уговорить с нами пойти? Она оперу не любит.

      – Она ее ненавидит… – пробурчал Вася. – И я ее терпеть ненавижу.

      – Так не говорят, Вася, – решила заодно заняться культурой речи мальчика бывший педагог Ирина. – Говорят либо «не терплю», либо «ненавижу».

      – А так это… эмоциональнее, – проявил свою недюжинную способность к развитию речи Вася.

      – Короче, спорить не будем. Давай надевай голубой свитер. И не забудь руки вымыть.

      – А-а, мы там кушать будем? – оживился мальчик, натягивая через голову парадный свитер.

      – Естественно, чем тебя еще на оперу заманишь?

      Ирина в последний момент решила, что в черной кофточке у нее какой-то похоронный вид. С годами черный цвет ей шел все меньше. «Старит он меня», – подумала она с огорчением.

      Когда она вышла в розовой блузочке, Вася заулыбался.

      – Совсем другое дело. А то будто наша химичка. Она тоже вечно в черном ходит. Как ворона… И голос такой – каркает, каркает…

      – Вася, хватит осуждать людей! – оборвала его Ирина, обувая туфли на высокой шпильке. Наконец подвернулся случай обновить туфли, которые уже два месяца лежали в коробке.

      Снизу в домофон позвонила Катя:

      – Готовы? Я машину прямо к подъезду подогнала, чтоб не мокли.

      Вася в машине повеселел. Крутил настройку радио, комментировал шутки дикторов, потом заявил:

      – Когда буду диктором, никогда не стану такие глупости говорить.

      – И правильно, Васенька, – похвалила его Катя. – Кстати, Ирочка, а что мы нынче слушать будем? Я в опере последний раз в шестом классе была, «Князя Игоря» слушала. Большое испытание… Хорошо потом уснула, меньше мучилась.

      – Кать, ну что ты при мальчике… – упрекнула ее Ирина. – Мы, между прочим, на мировую премьеру едем.

      – Да ты что? – обрадовалась Катя. – Ух ты! Вот это звучит! Мировая премьера! Так своим коллегам в поликлинике и расскажу. И как же ты раздобыла билеты? Небось, народ ломанулся, все билеты расхватали.

      – А мы на халяву идем. Меня пригласила подружка, она на виолончели играет в оркестре. Заодно познакомлю вас.

      – Так оркестр наш?

      – Наш, а опера американская, совсем новая, с пылу с жару, если можно так выразиться. Один американец написал, по рассказам Чехова. А премьеру решил здесь устроить, на родине его любимого писателя Чехова. Правда, он его только на английском языке читал.

      – Откуда ты все это знаешь? – подивилась осведомленности Ирины подруга.

      – Так мне Сонечка рассказала, подруга, которая на виолончели играет.

      – Как-то странно это… – удивился Вася. – Рассказы Чехова петь… Да еще на английском… Там про Ваньку Жукова будет? Или хоть про Каштанку? Хотя вряд ли про Каштанку. Это было бы уже совсем неправильно – за собаку петь… И за гуся… И за свинью… – принялся он перечислять известных ему героев рассказа и расхохотался, представив, как на сцене какой-нибудь оперный певец будет хрюкать на глазах у всех.

      – Ни про Ваньку твоего, ни про Каштанку, ни про прочую живность не будет, – коротко ответила Ирина.

      – Ну хоть про девочку, которая младенца в колыбельке задушила, будет? Она ее душит, а та поет. Так всегда в опере бывает. Мне папа говорил.

      – Вась, ты хоть помнишь, как рассказ называется?

      – Помню, мы в школе читали. «Спать хочется» называется.

      – И этого не будет, – разочаровала Васю Ирина.

      – Так что же будет? – удивился Вася, исчерпавший все свои познания о творчестве Чехова.

      – Будет «Несчастье».

      – Ну, это тоже ничего. Наверное, что-то страшное или жалостливое.

      – Про любовь…

      – Так зачем я с вами еду? – возмутился Вася.

      – Кушать