Море в облаках. Татьяна Алхимова

быть замечательным, добрым, светлым человеком, чтобы здесь и сейчас иметь возможность просыпаясь по утрам не слышать за окном гул автомобилей и выкрики прохожих, вдыхать свежий воздух и никуда не спешить, потому что расстояния – маленькие, улочки узкие, и жизнь в целом здесь идёт по своим законам.

      Ранним утром в открытые окна крошечных каменных домов с оранжевыми черепичными крышами задувал лёгкий летний ветер. В это время он всегда приносил солёный воздух с моря, которое нельзя увидеть из города. Но если спуститься к подножью холма, на котором стоит город, то можно попасть в закрытую безветренную бухту. С самых верхних улиц видны сотни крыш, похожих на жучков, сам городок сбегает оранжевой россыпью к равнине, а между крышами струятся серые каменные ленты дорог и проулков. Никто не придумывал схем, когда строил этот город. Да и сейчас никому не пришло бы в голову что-то менять. Тихая, спокойная жизнь устраивала каждого жителя без исключения.

      Когда поднялось солнце и его первые лучи упали на стены домов, стерев с них мрачную ночную серость, в городе закипела жизнь. Раскрывались ставни и двери, почтальон выходил из дома, чтобы успеть до завтрака доставить газеты и письма (да, здесь люди всё ещё читали бумажные газеты и получали бумажные письма); в маленькой пекарне на главной улице хозяйка ставила тесто, молочник в своей лавке разливал молоко по бутылкам в ожидании постоянных посетителей. День за днём, десятилетие за десятилетием, город продолжал жить только по ему известным законам. Ничто и никогда не меняло уклада его жизни.

      Ближе к девяти утра в городе становилось шумно: горожане отправлялись на работу, по дороге успевая перекинуться парой слов с десятком знакомых.

      А в это время на большой кухне в доме номер десять по Садовой улице собирались завтракать. На столе уже стояли тарелки с фруктами, хлебом и вареньем. Высокий мужчина с тёмно-каштановыми волосами, тронутыми ранней сединой, разливал по чашкам дымящийся кипяток.

      – Папа! Доброе утро! – весело проговорила девочка лет двенадцати, спускаясь по узкой лестнице со второго этажа. У неё были такого же цвета волосы, как и у отца, щёки в веснушках и яркая добрая улыбка.

      – Офелия! Ты сегодня припозднилась, мне придётся немного задержаться, чтобы позавтракать с тобой, и я рискую не успеть на работу вовремя, – с лёгкой укоризной сказал мужчина, ставя перед дочерью чашку с чаем.

      – Прости, я никак не могла найти своё любимое платье. Пришлось надевать это, – девочка опустила глаза, извиняясь и украдкой потянувшись к варенью.

      – Не страшно, просто нужно держать свои вещи в порядке, тогда и проблем не будет с поиском.

      – Пап, ну ты же знаешь… Мой шкаф слишком маленький! Вот когда у меня появится большой и красивый… Тогда и наведу полный порядок! Обещаю! – Офелия намазала хлеб вареньем и с удовольствием приступила к завтраку.

      – Знаю. Но и ты в курсе, что пока мы не можем себе позволить такую покупку. Поэтому приспособься как-нибудь, пожалуйста.

      Отец Офелии, Мартин, воспитывал дочь в одиночестве. Его жена скончалась десять лет назад в пору большой эпидемии. Девочка тогда была ещё совсем крохой и не помнила мать. Растить дочь одному было не так просто, Офелия часто болела, и за ней приходилось ухаживать, а кроме этого – ещё и много работать, чтобы содержать дом, оплачивать обучение и откладывать. Мартин хотел уехать из этого городка в центральную часть страны, в мегаполис, чтобы обеспечить дочери лучшее будущее. В больших городах больше возможностей для развития – учебные заведения, музеи, работа, в конце концов. Здесь, в этом городе, он не видел никаких перспектив для Офелии. Скоро она станет взрослой девушкой, и ей нужно увидеть мир.

      Но при этом Мартин безмерно любил свою дочь: все нерастраченные чувства к жене он отдавал Офелии. Соседи и родственники подталкивали его к новой женитьбе, но он искренне считал, что ни одна женщина не сможет полюбить его дочь, как родная мать. Иногда эти слова казались ему неправильными, но потом он вспоминал, какая его малышка впечатлительная и мечтательная, и сразу отказывался от возможности снова жениться.

      У Офелии начались летние каникулы, и весь день она могла заниматься чем пожелает. Правда, сначала нужно было выполнить кое-какие домашние обязанности, пока отец на работе.

      Мартин допил свой чай и, поцеловав дочь в лоб, взял пиджак, портфель и вышел из дома. Он работал доктором в местной больнице, среди пациентов были в основном старики и заезжие туристы, которым становилось плохо от переедания или от длительных прогулок. Несколько раз в месяц он подменял дежурного врача и оставался работать в ночь – чего не сделаешь ради небольшой прибавки к зарплате.

      Закрыв за отцом дверь, Офелия быстро прибралась на кухне, вымыла чашки и поднялась к себе. Второй этаж занимали три комнаты и ванная: спальни Мартина и Офелии располагались в одном конце коридора, а ванная и гостевая – в другом. Офелия забежала в свою комнату: там царил бардак, как и всегда. Она редко прибиралась, потому что боялась наткнуться на паука или убрать вещи туда, где не сможет их найти, помня, как пропала любимая игрушка, когда ей было лет пять: после очередной уборки весёлый розовый единорог так и остался