Последнее желание повелителя. Анна Владимирова

этого хочу. – Горло сдавило спазмом, но я продолжала ей улыбаться, понимая, что ничего не могу скрыть. Да и она у меня слишком проницательная, чтобы вестись на мою ложь. Но так, наверное, все родители устроены – беречь ребенка от всего, что может расстроить. – Как в школе дела?

      – Нормально…

      – Она не общается с училкой по истории, – отозвался брат рядом. – Меня в школу вызывали.

      – Она мне сказала, что шейх Шахбут правил только до середины века, но он же жил двести пятьдесят лет…

      – Малявочка, – покачала я головой, улыбаясь, – ну никто же не знает, что он был оборотнем и правящим… Мы же не говорим людям, помнишь?

      Мальва насупила курносый нос:

      – Но это же неправда.

      С правдой у Малявочки были взрослые отношения – она принципиально говорила только правду, от чего у нас были нелегкие отношения с внешним миром.

      – Это безопасная неправда, понимаешь, – стиснула я экран мобильного. – Если бы учитель по истории с тобой согласилась, и люди бы о нас узнали, началась бы жуть жуткая!

      – На нас бы охотились? – задрожал тревогой голосок дочки.

      – Скорее всего, – осторожно кивнула я. – Боялись бы точно. А так – мы живем спокойно, где хотим. Здорово же!

      На самом деле, здорового было немного. Да, мы были свободны, но по сути – оборотни являлись самой ущемленной расой из трех, помимо людей. Такие, как этот мой заказчик, жили на востоке и считали себя чуть ли не высшей расой. Надменные, жестокие, они лишь делали вид, что живут со всеми в мире, но долгое время не упускали возможности уязвить самых слабых – таких, как я. Только после того противостояния десять лет назад что-то поменялось – и оборотные вздохнули по-настоящему свободно. Только стоило это дорогого. А мне с Сальвой – всего. Была еще третья раса – почти люди, но их называли ведами. Тоже не подарок. Одно время с ними было также сложно, но появился один среди них, который, наконец, остановил междоусобицы. Говорят, что он же прекратил и самоуправство этих повелителей востока. И, вот уже десять лет, было тихо и спокойно. Но мне от этого было ни холодно ни жарко.

      Мальва насупилась и шмыгнула носом:

      – Сальва говорил.

      – Ну вот видишь… Слушайся Сальву, хорошо? Он у нас умный очень.

      – Я тебе рисунок нарисовала, – спохватилась дочка и унеслась куда-то, Сашка едва успел перехватить мобильный.

      – Ну что там у тебя?

      Я сглотнула и покосилась на накрытый стол. Бутылка воды нашлась по центру, и я, нервно ее откупорив, припала к горлышку. Вкусная! С водой у меня сложились особые отношения – я всегда таскала с собой бутылочку, не в силах искоренить страх умереть от жажды.

      Сашка ждал. Он был в курсе всего. Мне иногда казалось – у нас общая с ним жизнь, как ствол авокадо, сплетенный когда-то из двух так, что не разорвать. Да и порознь не жить – мы навсегда приняли такую форму, что друг без друга сломаемся. Он жил и работал в Питере, растил Мальву, а я моталась «по работе» по всему миру.

      – Тяжело, Саш, – вытерла я губы. – Но небезнадежно. Мы – единственные,