Песня чудовищ. Анастасия Андрианова

царевич.

      В голосе Вьюги будто прогремел гром – пока далёким и тихим, но грозным раскатом.

      – Лучше думай о том, что скажешь братьям при встрече, – добавил он, помолчав.

      Ивладу стало стыдно. И правда, пристал с расспросами, как деревенский мальчишка. И стоило перестать думать о Вьюге, как перед глазами вновь всплыло лицо Ружана – как безжалостно, с выражением мрачного удовлетворения он размазывает снег по голой груди Ивлада…

      Вскоре впереди показались крыши с печными трубами – над деревней висел сизоватый дымок, пахло жильём. Ивлад обрадовался: оказывается, он успел соскучиться по близости жилья, пусть крестьянские избы и пугали его своей серой неказистостью.

      Постоялый двор встретил разрухой. Разломанный забор валялся прямо посреди дороги, в хозяйском доме были выбиты окна, в снегу, раскапывая ледяную корку, ковырялись куры. Несколько человек работали во дворе, устраняя урон.

      Вьюга замедлил коня, а Ивлад и вовсе спешился.

      – День добрый! – поприветствовал он, слегка кланяясь. – Что у вас случилось? Не проезжали ли лихие люди?

      Мужчина в длинной шубе приосанился, приветственно кивнул Ивладу.

      – И вам доброго. Лихих не проезжало, а вот царевич кутил с дружиной. Нам-то не в тягость, почётно высоких гостей принять, но каков-то буен он в веселье, спаси-упаси Прародительница!

      Мужчине свистнули с другого угла, и тот поспешил на помощь, оставив путников. Ивлад исполнился мрачной радости. По верному пути идут, вот-вот нагонят Ружана с пленённой девоптицей! Вьюга обернулся на него, многозначительно склонив голову.

      – Давай договоримся. Что ты станешь делать, когда мы нагоним твоих братьев?

      – Отниму девоптицу, – без колебаний ответил Ивлад.

      – И только?

      Ивлад опешил.

      – И только… Что ты имеешь в виду? Я не стану с ними сражаться!

      Вьюга не двигался, смотрел на Ивлада так же, склонив голову вбок.

      – Не стану! – продолжил Ивлад, сглотнув. – Или ты…

      – Уже говорил: я тоже не стану вредить близким людям Нежаты. Но ты-то сам неужели не хочешь отомстить братцу? В меня ты быстро пустил стрелу, даже не разобравшись.

      Ивлад шумно выдохнул и взъерошил волосы. Вьюга говорил так ровно, так спокойно, что и правда хотелось верить, будто он не способен никому навредить, даже врагам-аларцам. И в его вопросе звучало лёгкое неверие: как это – не хотеть мстить брату? Но Ивлад вновь прислушался к себе и снова услышал то же самое: вот так. Злости в нём уже не было, только горечь обиды. Было страшновато: как отнять девоптицу у Ружана и его вооружённой дружины? Раз попытались убить однажды, в другой раз уж точно доведут начатое до конца. А что Ивлад? Не станет же ждать, спрятавшись в кустах, пока Вьюга всех разгонит.

      – Ты сказал мне, что предательства нужно переживать. Вот я и переживу, – проговорил он. – Ружан не пролил мою кровь, а я не пролью его. Потому что кровь у нас общая.

      – Молодец, – похвалил Вьюга. – Я должен был убедиться, что ты не натворишь глупостей,