Среди грабителей и убийц. Воспоминания начальника сыскной полиции. Иван Путилин

князя было не с политической целью, а лишь ради ограбления, то дело перейдет в гражданский суд и за ваше искреннее признание присяжные смягчат наказание.

      Эффект моего заявления превысил все ожидания: Гребенников то краснел, то бледнел.

      – Позвольте подумать! – вдруг сказал он. – Нельзя ли водки или коньяку?

      – Отчего же, выпейте, если хотите подкрепиться, только не теряйте времени, мне некогда.

      Я велел подать коньяку.

      – А вы остановите распоряжение о суде? – снова переспросил Гребенников.

      – Конечно, – ответил я.

      Выпив, Гребенников, как бы собравшись с духом, произнес:

      – Извольте, я расскажу. Только уж этого подлеца Шишкова щадить не буду. Виноваты мы действительно: вот как было дело.

      Картина преступления, которая обрисовалась из слов Гребенникова, а вслед за ним и Шишкова, была такова.

      Накануне преступления Шишков, служивший раньше у князя Аренсберга, зашел в дом, где жил князь, в дворницкую.

      – Здравствуй, Иван Петрович, как можешь? – проговорил дворник, здороваясь с вошедшим.

      – Князя бы увидать, – как-то нерешительно произнес Гурий, глядя в сторону.

      – В это время их не бывает дома, заходи утром. А на что тебе князь? – спросил дворник.

      – Расчетец бы надо получить, – ответил парень. – Ну, да в другой раз зайду. Прощай, Петрович. – И с этими словами пришедший отворил дверь дворницкой, не оборачиваясь, вышел со двора на улицу и скорыми шагами направился к Невскому.

      Дойдя до церкви Знаменья, Гурий Шишков повернул на Знаменскую улицу, остановился у окон фруктового магазина и начал оглядываться по сторонам, словно поджидая кого-то. Ждать пришлось недолго. К нему подошел товарищ (это был Гребенников), и они пошли вместе по Знаменской.

      – Ну как?

      – Все по-старому. Там же проживает и дома не обедает, – проговорил Гурий Шишков.

      – Так завтра, как мы распланировали, на том же месте, где сегодня.

      – Не замешкайся, как к вечерне зазвонят, будь тут, – проговорил тихим голосом Шишков.

      Затем, не сказав более ни слова друг другу, они разошлись.

      На другой день под вечер, когда парадная дверь еще была отперта, Гурий пробрался в дом и спрятался вверху под лестницей незанятой квартиры.

      Князь, как мы уже знаем, ушел вечером из дома. Камердинер приготовил ему постель и тоже ушел с поваром, затворив парадную дверь на ключ и спрятав ключ в известном месте.

      В квартире князя воцарилась гробовая тишина. Не прошло и часа, как на парадной лестнице послышался шорох.

      В квартире князя воцарилась гробовая тишина. Не прошло и часа, как на парадной лестнице послышался шорох. Гурий Шишков спустился по лестнице и, дойдя до дверей квартиры, на мгновение остановился. Здесь он отворил входную дверь в квартиру и, очутившись в передней, прямо направился к столику, из которого и взял ключ, положенный камердинером. Осторожными шагами, крадучись, Гурий спустился вниз и отпер взятым ключом парадную дверь.

      Затем