Университет. Руководство для владельца. Генри Розовски

Или их теории способствуют пониманию того, что называется реальностью? На мой взгляд, на все эти вопросы с чистой душой можно ответить отрицательно. Тем не менее остается фактом, что в последние несколько десятилетий экономисты (как и юристы) выдвинулись на ведущие посты в руководстве научными учреждениями. Президенты таких университетов, как Принстон, Нортуэстерн и Мичиган – все принадлежали к числу специалистов в этих областях. Предшественник ГР был экономистом, его преемник – тоже. Можно привести и другие примеры. Случайно ли это? – Вряд ли.

      В чем же экономисты более сведущи по сравнению с представителями других наук? Во-первых, они обладают некоторыми познаниями во множестве наук – знают кое-что из одной отрасли знания, кое-что из другой. Гуманитариям это несвойственно, а естественники гнушаются таким многознанием, считая его дилетантством. Во-вторых, экономисты умеют просчитывать так называемые непрямые последствия. Чтобы определить последствия того или иного решения в полной мере, надо учесть и проработать множество очевидных и скрытых факторов. Например, расширение приема принесет прибыль только в том случае, если наберется достаточное количество студентов, которые смогут платить за обучение, и сумма стипендий не превысит доходную статью. В-третьих, экономисты умеют мыслить не чисто абстрактными, абсолютными, а конкретными терминами. И наконец, всякий экономист знает, что такое деньги. Поскольку наше общество переживает длительный этап инфляции, это качество обладает в глазах общественности особой ценностью.

      Все перечисленное может объяснить, почему экономисты получили ныне сравнительные преимущества. Но какими бы ни были причины его выдвижения, ГР взялся за работу с энтузиазмом и продержался на своем посту дольше, чем любой другой декан в послевоенную эпоху.

      Проработав 11 лет в должности декана факультета гуманитарных и естественных наук, ГР сделал неожиданный шаг: он добровольно ушел с административного поста и возвратился к научной и преподавательской деятельности. Одиннадцать лет – достаточно долгий срок. Он составляет примерно треть обычного постоянного профессорского контракта. Можно ли после такого длительного перерыва вернуться к интеллектуальной деятельности, требующей внутренней самодисциплины? Время покажет, но ГР твердо верит в то, что он называет Принципом Джона Куинси Адамса, нашего шестого президента, который после окончания деятельности в качестве главы правительства вернулся в палату представителей.

      Вскоре после обнародования своего решения оставить кабинет декана, ГР удостоился чести получить письмо от Эдварда Б. Хинкли, выпускника Гарварда 1924 г., с приглашением вступить в Общество отставных администраторов (RATS), девиз которого – ministrare sed non administrare (помогать, но не править). Вот что писал ему мистер Хинкли:

      Цель этого почтенного сообщества мудрецов очевидна: держаться вместе в свободном интеллектуальном союзе мужчин (и женщин), оставивших сомнительные выгоды власти и известные