Стиратели памяти. Даррен Симпсон

ты, видимо…

      – При…

      – Нет! – хором перебили Циан и Хейвен.

      Она исправилась:

      – Я Жонкиль.

      – Так-то лучше, – сказал доктор. – Добро пожаловать в Убежище в Нигде, Жонкиль. Я доктор Хейвен, здешний директор и лечащий врач для всех, кто страдает от недугов телесных или душевных. – Он потуже затянул узел серого галстука и указал на стул напротив. – Прошу, входи. Устраивайся поудобнее.

      Девушка бросила взгляд на Циана, и тот ободряюще кивнул, входя следом за ней в комнату. Он присел на банкетку у стены. Дверь, щёлкнув, закрылась сама собой.

      Жонкиль села, как ей было велено. Её глаза расширились, когда она обвела взглядом стены, увешанные цветными рамками. В них были бабочки, приколотые за стёклами аккуратными ровными рядами.

      – Эти бабочки… – начала Жонкиль. – Они… прекрасны.

      Свет, падавший из окна, отражался от тысячи тонких крылышек. Жонкиль вертела головой, и тени от крыльев пробегали по её коже.

      Доктор Хейвен изучал шкафчик с лекарствами в дальнем конце кабинета.

      – Да. Полагаю, так оно и есть.

      – Но мне кажется, прикалывать их вот так – это немного… немного…

      – Жестоко?

      Она неловко кивнула. Доктор словно удивился.

      – Вовсе нет. Они почти не чувствуют боли, когда умирают. Не больше, чем муха, когда ты прихлопнешь её газетой. Тебе жаль мух? Или муравьёв? Или тараканов?

      – Наверное… нет.

      – Ну вот видишь. Не надо судить по внешности – это порождает предубеждения. Знаешь, сколько живёт обычная бабочка? Самое большее – две недели. Не так уж много можно у неё отобрать. И, по крайней мере, здесь, – он обвёл комнату длинным красивым пальцем, – они сохранились в целости, чтобы мы могли ими полюбоваться. А теперь, Жонкиль, возьми это, пожалуйста.

      Хейвен поставил на стол серебристый поднос и пододвинул его к Жонкиль. Перед ней стояла чашка с водой и маленький бумажный стаканчик, наполненный таблетками.

      – Всё это – для твоей пользы, – заверил доктор. – Не так ли, Циан?

      Жонкиль снова перевела на него взгляд. Циан ободряюще поднял большой палец. Тогда Жонкиль закрыла глаза, отправила таблетки в рот и сделала глоток воды.

      Доктор Хейвен вернул чашку и стакан на поднос.

      – Превосходно. А теперь сосчитай в уме до десяти.

      Он подождал несколько секунд.

      – Готово? Хорошо. Возьми ручку и подпиши вот эти два бланка – здесь и здесь. Потом мы запишем твою клятву.

      Жонкиль посмотрела на бланки и моргнула, словно пытаясь сфокусировать взгляд. Слегка покачнувшись, она прищурила глаза и вялым движением взяла ручку.

      Подписанные бумаги доктор убрал в ящик и начал возиться с маленькой камерой, прикреплённой к столу. Жонкиль уставилась в объектив.

      – Что такое клятва?

      Доктор Хейвен даже не поднял взгляд.

      – Циан, будь любезен, объясни.

      Циан присел на корточки рядом с Жонкиль и достал медальон.

      – Вот смотри. Это моя клятва.

      Он открыл крышку медальона, приложил палец к экрану и