Новое имя. Александр Станиславович Малиновский

ати лет работал на непростом производстве, привык рано вставать. Немногие меняют свои привычки, когда тебе под семьдесят.

      Он услышал жалобное мяуканье и пошёл на кухню.

      «Что за наваждение? – подумал Сергей Сергеевич. – Ночью снился завод, звучали голоса ребят, с которыми когда-то начинал работать, теперь вот это?»

      Кошки на кухне не было, но мяуканье продолжалось.

      Он приблизился к окну, на карнизе – никого. Да и как кошка могла там оказаться? Повернулся в недоумении, рассеянно скользя взглядом по стене. И догадался.

      Звуки доносились из вентиляционного отверстия, обрамлённого пластиковой узорчатой решёткой.

      Хозяин всегда подозрительно относился к этому окошечку. Из него могли заползти в квартиру тараканы. Этих тварей он терпеть не мог. Но закрыть чем-либо отверстие не решался: вентиляция на кухне как-никак нужна. Зимой он заменил решётку, заодно поставил мелкоячеистую синтетическую сеточку, и был этим доволен.

      …Жалобное мяуканье продолжалось.

      Сергей Сергеевич достал из шкафа в коридоре внушительных размеров отвёртку и, решительно придвинув кухонный табурет к стене, встал на него.

      Его приличного роста вполне хватило, чтобы дотянуться и поддеть решётку…

      Со второго раза решетка вместе с сеткой повисла на отвертке, потом скользнула к кисти руки.

      Едва это случилось, как из отверстия сначала на плечо хозяина квартиры, потом на пол соскочило чумазое существо. И тут же оказалось около входной двери. Кошачьи глаза горели жёлто-зелёным огнём.

      Сергей Сергеевич не спеша, добродушно посмеиваясь, прошёл в коридор и открыл дверь.

      Кошка шустро выскочила из квартиры.

      «Вот ведь! Ни спасибо тебе, ни до свидания», – развёл руками хозяин и направился ставить решётку на место.

* * *

      Вечером мяуканье повторилось. Теперь оно сопровождалось настойчивым поскрёбыванием когтями.

      Хозяин открыл дверь.

      У порога сидела всё та же кошка.

      С широко открытыми глазами она шагнула через порог и начала «бодаться» головой в ноги Сергея Сергеевича. На её языке это означало благодарность и проявление признаков доверия.

      Хозяин не знал кошачьего языка, но кое-что понял.

      Он отступил в квартиру, кошка последовала за ним.

      – Хотя я и не очень-то люблю кошек, но куда деваться?

      Жить тебе, видать, негде? Входи! Но не обольщайся. В любовь с первого взгляда я уже не верю. Всё это со мной было. Теперь я тоже, можно сказать, один.

      Он расправил свернувшийся половичок у двери.

      – Вот, попробуй здесь обосноваться, потом что-нибудь придумаем. Сейчас колбасу принесу.

      С удивлением наблюдая, как кошка не сразу стала есть колбасу, а сначала неторопливо обнюхала её и лишь потом начала кусать, он говорил раздумчиво:

      – Ладно, попробуй пожить у меня. Как же ты оказалась сиротой-то?

      Кошка чувствовала, что человек ей попался добрый и её не выгонит. Она знала о себе немного. Но, если бы могла говорить…

      Хозяева уехали в другой город и оставили её одну. Прибежала домой, но было поздно: машина, гружёная вещами, скрылась за большим домом.

      Кошка помнила, как маленькая девочка называла её Лизой. Помнила лёгкую ладошку, когда она гладила её по голове. Потом её уже никто не гладил.

* * *

      – Как тебя зовут? – спрашивал кошку вечером хозяин. – Глаша, Анфиса, Клара, Мурка, Лиза?

      При слове «Лиза» она насторожилась. Это не ускользнуло от Сергея Сергеевича.

      Он поспешил:

      – Нет, нет, Лизаветы с меня хватит! Так звали мою жёнушку… Может, Муркой назвать? Нет, слишком неново. Давай я буду тебя звать Сима, а? У меня сестру старшую так звали. Доброе имя! Сестра отзывчивая была. Меня любила. Ты, разумеешь, что я говорю? Мне хочется, чтобы ты была доброй.

      Кошка, внимательно слушая, сидела рядом.

      – Начнём нашу жизнь сначала, – говорил он, шурша большой газетой, – имя в жизни многое значит!

      Хозяин знал, что говорил. У него была фамилия Мамин.

      Уже в третьем классе его стали звать Мамин-Сибиряк. А потом и вовсе приклеилось прозвище «Серая шейка». Учился в школе, жил с этим несерьёзным утиным именем. Переживал, протестовал, а что толку?

      – Ну, что? Симой будем называться? – неестественно весело спросил хозяин. – Новое имя как новая жизнь!

* * *

      Так и стали жить в одной квартире неработающий пенсионер Сергей Сергеевич Мамин и кошка Сима. Был у Мамина сын Эдуард, неродной. Вернее, так и не ставший родным. Но он жил отдельно, на другом конце города.

      Если Сима почти ничего не помнила из своего прошлого, то Сергей Сергеевич-то помнил.

      В семейной жизни ему не повезло. Разные оказались характеры у супругов. Он – спокойный и деликатный. Она – взрывная, брызжущая энергией.

      – Тебе постоянно нужны овации, – говорил он. –