Виновник торжества. Фридрих Незнанский

родители девушки, – Крупнин заглянул в открытый блокнот, страницы которого были исписаны корявыми буквами, – Алехины Валерия Антоновна и Александр Дмитриевич. Вчера их дочь с подругами отправилась на дискотеку и обещала вернуться к одиннадцати вечера. Родители ее прождали до полдвенадцатого, начали волноваться и решили выйти на улицу. Подумали, вдруг она там с подружками стоит, никак не распрощается. Вызвали лифт и, когда двери открылись, увидели ее. Уже мертвую… Мать так кричала, что выскочили соседи. Отец был в шоке, просто окаменел. Соседи вызвали милицию и «скорую».

      Пока Крупнин докладывал, Гоголев нажал кнопку лифта и, как только двери открылись, надавил на «Стоп». Он окинул внимательным взглядом довольно просторную кабину, изучил нанесенные на полу мелом очертания фигуры, – в это раннее утро никто лифтом еще не пользовался и рисунок не затоптали.

      – Ну что скажешь, Женя? – повернулся Гоголев лицом к Мартынову. – Что нам судебная медицина cообщит?

      – Труп был осмотрен в статической стадии. Наружный осмотр показал, что смерть наступила около полуночи в результате удушения. На шее явственно видны следы от пальцев убийцы. Следов побоев или ранений на теле не обнаружено. Такое впечатление, Виктор Петрович, что девушка находилась в лифте с известным ей человеком. Он напал на нее неожиданно.

      – Почему такие выводы?

      – На теле не было следов сопротивления. Убийца ее просто изнасиловал, а потом задушил.

      – Как это – просто изнасиловал, а потом задушил? А она что, стояла и ждала?

      – Нет, конечно. Он ей, скорее всего, зажал рот рукой, у нее на щеке несколько царапин, от его ногтей, очевидно. Но то, что она находилась во время изнасилования в беспомощном состоянии, очевидно. Конечно, более подробную картину мы получим по результатам судебно-медицинской экcпертизы.

      – Какие-нибудь вещдоки обнаружили? – спросил Гоголев у Крупнина.

      – В том-то и дело, что обнаружили, – оживился тот. – Нам просто повезло. Вот тут, в углу, под лестницей, валялась бескозырка. Мы ее уже на экспертизу отправили.

      – Надеюсь, это то, что нам нужно, – пробурчал Гоголев. – Надо поторопить экспертов.

      – А мы пока соседей опросим… – Валера Крупнин горел желанием скорее приступить к работе.

      – А кто с родителями поговорит? – спросил до сих пор молчавший Салтыков. – Только я – пас! Не выношу женских слез.

      – С родителями сейчас не поговоришь. Мать погибшей в больнице, у нее сердечный приступ. Отец лежит дома, спит. Ему врачи укол вкатили, уж очень плох он был. У него сейчас соседка сидит, – продолжал удивлять коллег своей осведомленностью Валера.

      – Тогда начинайте с соседей! – распорядился Гоголев. – А я поеду к экспертам. Посмотрим, что они скажут… А ты молодец, Крупнин, – одобрил он усердие доблестного следопыта.

      Валера расплылся в улыбке, не в силах скрыть радость от похвалы начальства.

      – Виктор Петрович, с соседями погодить надо, – вмешался Салтыков. – Все еще спят.

      – Ну,