Дневник законченной оптимистки. Елена Трифоненко

на автомате перечитываю его снова и снова.

      Паста, соленый, как море, «Парадонтакс», валится из рук и по закону подлости улетает за стиральную машину. Но мне не до спасательных работ. Довольно сносное настроение, будто сорвавшийся с канатов лифт, ухает вниз.

      – Мама! – кричу я, распахнув дверь ванной. – Что это за фигня на зеркале?

      Неторопливо, словно облако, мама выплывает из кухни и, сняв фартук, поднимает на меня задумчивые глаза:

      – Ты о чем, Майя?

      – Об этом! – Я делаю страшное лицо и тычу зубной щеткой в клеенчатую надпись.

      – А-а, это аффирмация, – моментально расцветает мама. – Не обращай на нее внимания. Она незаметно действует на подсознание и настраивает на позитивный лад.

      – И зачем она здесь? – Мой голос обманчиво мягок.

      – Я по всему дому такие расклеила. Чем чаще они попадаются на глаза, тем быстрей подействуют.

      Отодвинув родительницу, я протискиваюсь на кухню и кручу головой. Ну, точно! Моя маман обклеила странными фразами всё вокруг.

      «Жизнь любит меня!» – возвещает огромное сердце из цветной бумаги на холодильнике. «С каждым днем мои дела идут все лучше и лучше!» – заверяет растяжка над столом, за которым веселая Алёнка, обставив тарелку игрушками, жует драники. «Я излучаю оптимизм и радость» – убеждает плакат на шкафчике с посудой.

      Видимо, мама опять начиталась в Интернете какой-то ерунды. Она у нас настоящая мечта спамера: не только внимательно изучает каждую рассылку, неизвестно как угодившую в почтовый ящик, но и добросовестно выполняет все бредовые советы сетевых гуру.

      – Гав-гав, мы нашли домик, – Алёнка засовывает в кармашек моей пижамы сразу трех резиновых собачек.

      Кармашек трещит по швам, но дочь не останавливается – пихает к собакам пластмассовую семью лисят и керамическую кошку.

      – Ура! Теремок! Будем жить дружно.

      Я отпрыгиваю и торопливо выковыриваю из кармана игрушечный зверинец. Да елки-палки! Карман теперь болтается на нитках. А ведь пижама почти новая: я ношу ее только второй год. В отчаянии отрываю карман совсем.

      – О, одеялко! – радостно кричит Алёнка и тигром выхватывает получившийся лоскуток.

      Я поворачиваюсь к маме.

      – Ты что, правда, веришь, что всякие там аффирмации улучшат твое настроение?

      – Верю, – с фанатичным видом кивает мать. – Самогипноз – великая вещь.

      Я мысленно считаю до пяти, чмокаю Алёнку в щеку и незаметно стаскиваю с ее тарелки пару драников. Они такие вкусные, что настроение почти сразу приходит в норму. Что ни говори, дранико-терапия – великая вещь. Особенно для людей с белорусскими корнями.

      – А ты не могла бы заниматься самогипнозом исключительно в своей комнате? – с набитым ртом бормочу я. – Зачем ты эти транспаранты по всей квартире расклеила?

      Мамин взгляд мгновенно леденеет. Она уже тридцать лет работает музыкальным педагогом в детском саду, и за это время научилась делать такой вид, от которого цепенеют даже самые наглые. Я поневоле отвожу глаза.

      – Психологи рекомендуют вешать аффирмации там, где проводишь больше всего времени, – мама с любовью поглаживает стол. – А я на кухне в основном и торчу: у нас ведь некоторые почти без остановки трескают. Прям хоть от плиты не отходи.

      Мои щеки предательски вспыхивают. Мама наливает себе сока, осушает стакан залпом:

      – К тому же тебе самовнушение тоже полезно. В последнее время ты просто сосредоточие негатива.

      – Да что ты говоришь? – Во мне снова подымается волна раздражения. – А с чего я, по-твоему, должна позитивом-то фонтанировать? Я, между прочим, второй месяц работу найти не могу. И личная жизнь у меня, кстати, тоже схлопнулась.

      – По-моему, ты путаешь причину и следствие. – Мама забирает у Алёнки пустую тарелку и быстро ополаскивает ее под краном. – Может, дела у тебя не ладятся именно из-за того, что ты такая пессимистка? И мужчины, и работодатели любят жизнерадостных, тех, кто идет по жизни с улыбкой. – Выключив воду, она вытирает руки полотенцем. – А у тебя же постоянно такое лицо, будто ты только что любимую корову схоронила. Неудивительно, что люди шарахаются.

      – Ну, спасибо. – Я до боли в пальцах сжимаю щетку, а глаза наливаются слезами. – Спасибо за поддержку.

      Через секунду я пячусь обратно в ванную с твердым намерением включить воду и немного всплакнуть, но, споткнувшись о порог, растягиваюсь в коридоре.

      Мать теребит ухо и задумчиво кивает своим мыслям.

      – Нужен еще один плакат. Про внимательность.

      – Ушиблась, да? Бедненькая… – Дочь с сочувственным видом бросается на меня, ее острые колени больно врезаются мне в живот, прямо в район мочевого пузыря.

      Мгновенно забыв о ванной, я выбираюсь из-под Алёнки и стремительно отползаю в туалет.

      Мама недавно купила новый освежитель воздуха, и в туалете у нас теперь пахнет шарлоткой с корицей. Ощутив запах печеных яблок, я как-то сразу успокаиваюсь и погружаюсь