Буквы «Ты». Сказки и рассказы. Леонид Пантелеев

ответ:

      – Хрю-хрю.

      Она ему:

      – Поросёночек, скажи: «папа»!

      А он ей:

      – Хрю-хрю!

      Она:

      – Скажи: «дерево»!

      А он:

      – Хрю-хрю.

      – Скажи: «цветочек»!

      А он:

      – Хрю-хрю.

      – Скажи: «здравствуйте»!

      А он:

      – Хрю-хрю.

      – Скажи: «до свидания!»

      А он:

      – Хрю-хрю.

      Я смотрел-смотрел, слушал-слушал, мне стало жалко и поросёнка и девочку. Я говорю:

      – Знаешь что, голубушка, ты бы ему всё-таки что-нибудь попроще велела сказать. А то ведь он ещё маленький, ему трудно такие слова произносить.

      Она говорит:

      – А что же попроще? Какое слово?

      – Ну, попроси его, например, сказать: «хрю-хрю».

      Девочка немножко подумала и говорит:

      – Поросёночек, скажи, пожалуйста: «хрю-хрю»!

      Поросёнок на неё посмотрел и говорит:

      – Хрю-хрю!

      Девочка удивилась, обрадовалась, в ладоши захлопала.

      – Ну вот, – говорит, – наконец-то! Научился!

      Фенька

      Дело было вечером. Я лежал на диване, курил и читал газету. В комнате никого, кроме меня, не было. И вдруг я слышу – кто-то царапается. Кто-то чуть слышно, тихонечко стучит по оконному стеклу: тик-тик, тук-тук.

      «Что, – думаю, – такое? Муха? Нет, не муха. Таракан? Нет, не таракан. Может быть, дождь капает? Да нет, какой там дождь, – дождём и не пахнет…»

      Повернул я голову, посмотрел – ничего не видно. На локте привстал тоже не видно. Прислушался – как будто тихо.

      Лёг я. И вдруг опять: тик-тик, тук-тук.

      «Фу, – думаю. – Что такое?»

      Надоело мне, встал я, бросил газету, подошёл к окну и – глаза вытаращил. Думаю: батюшки, что это мне – во сне снится, что ли? Вижу – за окном, на узеньком железном карнизе, стоит – кто вы думаете? Стоит девочка. Да такая девочка, о каких вы и в сказках не читывали. Ростом она меньше самого маленького мальчика с пальчика. Ножки у неё босые, платье всё изодрано; сама она толстенькая, пузатая, нос пуговкой, губы какие-то оттопыренные, а волосы на голове рыжие и торчат в разные стороны, как на сапожной щётке.

      Я даже не сразу поверил, что это девочка. Я подумал сначала, что это какой-то зверёк. Потому что я никогда раньше таких маленьких девочек не видел.

      А девочка стоит, смотрит на меня и изо всех сил своим кулачишкой по стеклу барабанит: тик-тик, тук-тук. Я у неё через стекло спрашиваю:

      – Девочка! Тебе что надо?

      А она не слышит меня, не отвечает и только пальцем показывает: дескать, открой, пожалуйста, а ну открой поскорей! Тогда я отодвинул задвижку, открыл окно и впустил её в комнату.

      Я говорю:

      – Чего же ты, глупышка, в окно лезешь? Ведь у меня ж дверь открыта.

      А она мне, я помню, тоненьким-тоненьким голоском отвечает:

      – Я в дверь не умею ходить.

      – Как не умеешь?! В окно умеешь, а в дверь не умеешь?

      – Да, – говорит, – не умею.

      «Вот так, – думаю, – чудо-юдо ко мне привалило!»

      Удивился