Моя несносная девчонка. Елена Рейн

болит. Дай таблетку.

      Кивнула и пошла в свою комнату за аптечкой, вспоминая, что есть из таблеток и препаратов.

      Через сорок минут мама спала, а я стояла у раковины и мыла посуду. От сиропа и жаропонижающего ей стало легче, а после теплого супчика, который заставила съесть, она даже улыбнулась.

      В кастрюле еще остался куриный суп, приготовленный из последней грудки. Решила все убрать, а потом поужинать. Наконец-то!

      Отец все ходил по комнатам и рычал. Не сомневалась, хотел выпить, а денег не было. В последнее время я матери деньги не давала, покупала продукты сама. Сколько ни дашь, все равно ему вручала.

      – Насть, ты это… дай две сотки? – выдавил он, заставляя себя. И еще по имени назвал. Припекло, видать.

      – У меня нет. Ты разбил дорогую машину Орлова и теперь… я на трех работах вы…

      – Мне надо… – перебил он, не желая слушать.

      – У меня нет.

      – Ты лжешь! Для Зинки всегда есть, а для меня крысишь.

      Обернулась и проговорила:

      – Если нужны деньги, зарабатывай. Я уже устала вас содержать.

      – Ты должна!

      – Я обеспечиваю самым необходимым. На водку сам зарабатывай.

      – Ну ты и сука!

      – Благодаря твоей заботе, – бросила и только поставила последнюю чистую кружку на столешницу, как вдруг заметила боковым зрением тень, а потом грохот. Мужчина снес все, что было на газу, отправляя в мою сторону. Вовремя успела отскочить от горячей порции супа.

      В шоке стояла, не понимая, что происходит.

      – Тварь! Какая ты тварь! – кричал он и скидывал всю чистую посуду на пол. – Вот тебе, змея!

      Тут он поднял голову, и я встретилась с его бешеным взглядом.

      – Прекрати, – как можно спокойнее проговорила.

      – Ты! Это ты виновата! – заявил, поворачиваясь к холодильнику.

      – Если еще хоть что-то сломаешь, я вызову Петрова. Надоело! – закричала, не представляя, что буду делать без холодильника.

      – Ах ты су… – рявкнул и пошел на меня.

      Дальше не думала, рванула навстречу, перехватывая руку и заламывая ее. Он взревел, а я не могла отойти в сторону.

      Пальцы словно приклеились.

      Видела, как они дрожали, понимая, что довел.

      – Отпусти! – негодующе ревел, дергаясь, пытаясь вырваться из моего захвата.

      – Успокоился? – поинтересовалась у него.

      – Тварь! Какая ты дочь?! Лучше пусть тебя не будет!

      – Я хочу… чтобы ты ушел, – тихо выдавила.

      – Зинка не позволит! А ты… – тяжело дышал, – а ты… еще пожалеешь! – рявкнул он и взвыл: – Отпусти!

      Понимала, что рискую, но отпустила.

      Стальнов поднялся и с ненавистью посмотрел на меня. Увидела в его глазах нечто такое, что заставило сжаться. Темное, мерзкое. Слишком он меня ненавидел. И сейчас еще больше…

      – Ты пожалеешь! Сильно пожалеешь… – сквозь зубы произнес и пошел в коридор.

      Через минуту дверь хлопнула. Заставила себя подняться и пойти в коридор, чтобы закрыться.

      Из головы не выходил его бешеный взгляд. Плохое предчувствие вмиг одолело. Ждать беды…

      В