Твоя вина. Мерседес Рон

сказала она и потянулась ко мне.

      Мы снова поцеловались, на этот раз более интенсивно. Мои руки скользнули по ее обнаженной спине и расстегнули лифчик. Я застыл, наблюдая за ней. Я видел россыпь ее веснушек: они были на груди и на плечах.

      Я расцеловал их все по очереди и уже приблизился к мочке уха. Схватил ее губами и сосал, как конфету.

      Ноа вздрогнула от моего прикосновения, и я повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза.

      – Не хочу, чтобы ты уезжала, – признался я. Я взял Ноа на руки и вышел из ванной комнаты, ее ноги крепко вцепились в мои бедра, и я почувствовал, как напряглись все мои мышцы.

      Ноа ничего не ответила и опять поцеловала меня. Я положил ее на кровать и склонился над ней, чтобы не навалиться и не раздавить. Потом начал целовать подбородок, шею и наконец добрался до ключицы.

      Ноа извивалась подо мной, ища точку, которая успокоила бы нас обоих. Я откатился в сторону и снова принялся за ней наблюдать. Ее дыхание учащалось, а грудь ритмично опускалась и поднималась.

      – Я мог бы провести всю ночь, глядя на тебя, – сказал я, опираясь на правую руку. Другой рукой нежно гладил ее бедро, коснулся плоского живота, затем поднялся выше и сжал ее левую грудь.

      – Ник, продолжай, – попросила она с закрытыми глазами и возбужденно заерзала под моей ладонью.

      – Хочу видеть, как твоя кожа краснеет от каждой моей ласки, Ноа.

      Медовые глаза открылись и впились в мои.

      – Но…

      Я поцеловал ее, моя рука опустилась и замерла на ее трусиках.

      – Я не хочу, чтобы ты уезжала в Европу, – серьезно сказал я, просовывая пальцы под тонкую ткань.

      Она скривилась и закрыла глаза.

      Я начал играть пальцами, и мое тело сразу же напряглось. Я смотрел на лицо Ноа. Не знаю, что мне нравилось больше: видеть, как она реагирует на мои ласки и кусает губу, или слышать нежные вздохи удовольствия.

      Я не мог пробыть без нее месяц, я бы не выдержал. Мне нравилось видеть, как она наслаждается. Одного раза с тех пор, как я приехал из Сан-Франциско, недостаточно для нас обоих, а мысль о том, что она покинет меня на четыре недели, заставила меня показать ей, как сильно она будет скучать по мне.

      – Ну что, едешь? – спросил я ей на ухо, ускоряя ритм ласк.

      – Да… – ответила она, заставив меня разозлиться.

      – Уверена? – настаивал я, и движения моей руки становились все интенсивнее.

      Я знал, что ничего не добьюсь, и остановился в самый разгар.

      Ее глаза распахнулись, как будто она не понимала, что сейчас произошло. Зрачки расширились от желания, а рот приоткрылся в ожидании крика удовольствия, которое так и не наступило.

      Я больше не мог смотреть на нее, зажмурился и упал на спину. У меня болело все тело, мне было плохо. Меня охватила ярость, которую я не мог даже объяснить.

      – Почему ты остановился? – обвинила она в недоумении.

      Как объяснить ей, что со мной? Как дать понять, что если она уедет, то я буду жить в аду?

      Я ничего не сказал. Ноа положила голову мне на плечо. Погладила по рубашке.

      – Не хочу, чтобы дурацкое путешествие стало проблемой,