Император из стали. Стальная империя. Сергей Васильев

ближе и ближе к Маньчжурии, стремясь опереться на передовые позиции русской армии. Прикрываясь необходимостью сохранить порядок и защитить концессии в отсутствие центрального правительства, Англия и Япония стягивали в Китай войска, постоянным потоком разгружавшиеся в Вейхайвее, мелкими ручейками и речушками растекавшиеся по провинциям Чжили, Шэньси и Гэньсу, широкой дугой охватывавшие Маньчжурию с юга.

      – Только за прошлый месяц больше сотни лазутчиков поймали! – вздохнул Чичагов. – Слава богу, за каждого взятого живым достойную плату объявили, вот китайцы и стараются. Но думаю, есть и те, кто просочился.

      – Японцы уже перебросили в Китай практически всю армию, воевавшую в этих местах шесть лет назад, англичане мобилизуют колонии, люди Потапова видели даже канадцев, – дополнил Грибский. – Кроме того, в Вейхайвей пришли все британские «Канопусы», и сейчас к каждому из них приписаны сразу два экипажа – английский и японский…

      Гродеков ничего не ответил. Всё и так было ясно. Дыхание войны на Дальнем Востоке чувствовалось настолько явственно, что он вынужден был даже свернуть работы по строительству горного и металлургического заводов на разведанных залежах железа и угля в Аньшане, эвакуировать строителей и персонал к Нерчинску, на Березовское месторождение. Странно, что вместе с пониманием неизбежности войны к генералу не приходило гнетущее ощущение тревоги, даже несмотря на панические предсказания доброжелателей: «Оставят нас тут, в Маньчжурии, один на один со всем миром, как полвека назад в Крыму!»

      Что-то незримо поменялось в империи, как будто какая-то глыба сдвинулась и освободила путь родниковой воде, стремительным потоком хлынувшей на иссохшую землю. Страшная беда, недород и голод, посещающие Россию с мрачной регулярностью, в этом году впервые были повержены с небывалой ранее решимостью. Всю зиму – весну – лето 1901 года по всей стране вдоль железных дорог строили амбары и элеваторы, которые сразу же брались под охрану войсками. Всем крупным хозяйствам уже по весне были выплачены задатки за ещё не выращенный урожай, определен порядок его транспортировки и хранения, избраны хлебные комитеты и назначены старосты. И когда в середине лета стало ясно, что полсотни губерний и десятую часть населения накроет голод, правительство отреагировало молниеносно. Вся торговля хлебом была объявлена государственной монополией, центральные и провинциальные газеты вышли с призывами «Все на борьбу с голодом!», земства сформировали отряды волонтёров, готовых грузить, сопровождать и раздавать. Власти мобилизовали весь доступный гужевой транспорт настолько решительно, что даже в столице не осталось извозчиков. К пострадавшим селам и хуторам потянулись под крепкой охраной продуктовые обозы[8].

      В это же время работники специальных подразделений с новой необычной аббревиатурой ЧК, наводнившие голодающие провинции, выявляли и арестовывали желающих спекульнуть на народной беде. Особо

8

По различным оценкам в 1901–1912 годах голодало 49 губерний, 6,5 % населения, от голода и его последствий погибло около 8 миллионов человек. Царское правительство было озабочено тем, как бы скрыть масштабы голода. В печати цензура запрещала употреблять слово «голод», заменяя его словом «недород».