Игры с богами. Юрий Иванович

И она демонстративно облизала свои пышные губки излишне длинным язычком. Сексуально получилось, но Флигисс постарался не отвлечься от намеченной темы разговора:

      – Увы, иначе нельзя! Тем более что я по своим предшественникам-алкоголикам вижу, как они плохо кончили.

      – В каком смысле? – нахмурилась в недоумении наперсница дэмы.

      – Да в прямом. Ты ведь в курсе, что долго из них никто не прожил? А всё по причине пристрастия к выпивке. Пили, словно отставные виночерпии.

      – Да кто тебе такое сказал?

      – Все, у кого ни спрашивал. Не везло дэме раньше на трезвых консулов. Один, уже и не помню его имени, даже месяца не прожил. На войну подался, где и попал под шальную пулю, геройствуя на бруствере окопа и по пьяни обзывая врагов нехорошими словами…

      Л’укра Бзань уже откровенно хихикала и не преминула показать свою завидную информированность. А заодно и полечить наивного генерала от излишней доверчивости:

      – Глупости это всё и выдумки ленивых прачек! Не было такого! Пустоголовый Фредис попросту решил попроситься в отставку у Азнары. А та вроде как согласилась, но послала на последнее задание. Мол, выполнишь – отпущу. Вот тот дурак и пошёл, хотя прекрасно знал, что живым уже не вернётся.

      – Ха-ха! В самом деле дурак! – притворился генерал полным презрения карьеристом. Хотя низ живота у него и сжался от неприятных предчувствий. – Кто с такого места в отставку спешит?

      – Вот и я говорю, безмозглый этот Фредис оказался. И странный. И дикий до неприличия. Представь себе, он меня даже ни разу не обнял! Ни разу мне не улыбнулся! Уже не говоря о том, что так ни разу со мной вина хорошего не испил. И как это всё характеризует человека?

      «Как очень порядочного, честного, но слишком прямолинейного! – сделал Юрген мысленное заключение. – И как человека, не знающего, что такое двойная дипломатия. Жаль мне его…» Тогда как вслух сказал совершенно иное:

      – Не все умеют получать удовольствие, только взирая на прекрасное. Есть такие наивные и юные щеглы, которые никогда не смогут правильно оценить истинную женщину, вкусить сладость её образа и проникнуть в глубинные пласты её страсти.

      – О-о-о! Да ты не только воин, ты ещё и философ?! – восторженно залепетала Л’укра, делая два шага вперёд и вновь облизывая губки. – Но почему же ты так несмел и осторожен? Где твоя лихость и бесшабашность? Мы ведь, женщины, такие слабые и податливые…

      – Понимаю, – тяжко вздохнул генерал и многозначительно, после того как оглянулся по сторонам и понизил голос, добавил: – Но лихость нам следует проявлять только в бою с врагами. А вот когда вокруг все свои… Да ещё и словом связан по рукам и ногам… Бесшабашность свою показывать нельзя. Ну, ты меня понимаешь?..

      Бзань толком не поняла, но зато в меру своей распущенности попыталась догадаться. Согревая часто постель Азнары и выполняя все её