Берлин, Александрплац. Альфред Дёблин

во-вторых, какое ж это «вечно», когда я с 8 и до 12 нахожусь здесь. А потом в пивнухе. А тот в ответ: я пошутил, говорит. Нет, нет, так не шутят. Кауфман это тоже сказал, пусть он к нему и обратится. А я, может быть, так устрою, что в феврале, да, в феврале или марте, – нет, в марте вернее…

      …Не потерял ли ты своего сердца в природе? Нет, там я его не потерял. Правда, мне чудилось, будто извечный дух готов был увлечь меня, когда я стоял перед альпийскими исполинами или лежал на берегу рокочущего моря. Тогда что-то вздымалось и бушевало и во всем моем существе. Сердце мое было потрясено, но не терял я его ни там, где гнездятся орлы, ни там, где рудокопы добывают скрытые в недрах земли металлы…[317]

      …Где же тогда?

      Не потерял ли ты своего сердца в спорте? В бурливом потоке юношеского движения? В горячих политических схватках?..

      …Нет, не там…

      …Значит, ты его нигде не терял?

      Значит, ты принадлежишь к тем, которые нигде не теряют своего сердца, а оставляют его себе, тщательно его оберегают и консервируют?..

      Путь в сверхчувственный мир, публичные лекции[318]. День поминовения усопших[319]: Все ли кончается со смертью? Понедельник, 21 ноября, 8 часов вечера: Можно ли еще в настоящее время верить? Вторник, 22 ноября: Может ли человек измениться? Среда, 23 ноября: Кто есть праведник перед Господом? Обращаем особое внимание на постановку декламаториума «Павел»[320].

      Воскресенье, семь сорок пять.

      Добрый вечер, господин пастор. Я – рабочий Франц Биберкопф, живу случайным заработком. Прежде был перевозчиком мебели, а сейчас – безработный. Дело в том, мне хотелось вас о чем-то спросить. А именно: что можно сделать против рези в животе? Подымается все что-то такое кислое. Ух, опять! Ф-фу! Вот ядовитая-то желчь. Конечно, от пьянства это. Простите, извините, что обращаюсь к вам на улице. Я понимаю, это неудобно, что вы – при исполнении служебных обязанностей. Но что же мне делать с этой ядовитой желчью. Должен же христианин помогать ближнему. Вы ведь хороший человек. А в рай я не попаду. Почему? Спросите фрау Шмидт, которая все время спускается с потолка. Но мне никто не имеет права что-нибудь сказать. А если существуют преступники, то кому об этом и судить, как не мне. Преданный до гроба, Карлу Либкнехту мы в этом поклялись, Розе Люксембург протягиваем руку[321]. Я попаду в рай, когда умру, и они преклонятся предо мною и скажут: это – Франц Биберкопф, преданный до гроба, германец, человек неопределенных занятий, преданный до гроба, гордо вьется черно-бело-красное знамя[322], но сей человек сохранил это про себя, не стал преступником, как другие, которые хотят быть германцами, а сами обманывают своих сограждан. Будь у меня под рукою нож, я всадил бы его в живот. Да, я это сделаю. (Франц беспокойно ворочается в кровати, бьется.) А теперь ты собираешься бежать к пастору, паренек. Э-э-эх, паренек! Если это доставляет тебе удовольствие и если ты еще в состоянии скрипеть. Эх, ты! Преданный до гроба, нет, господин

317

…Не потерял ли ты своего сердца в природе ~ скрытые в недрах земли металлы… – Пассаж не принадлежит Дёблину; вырезка с этим текстом прилагалась к рукописи; однако установить автора текста или его источник невозможно.

318

Путь в сверхчувственный мир, публичные лекции. – Дёблин, скорее всего, приводит объявления или текст рекламной брошюры одной из многочисленных религиозных организаций или сект того времени; возможно также, что писатель пародирует анонсы семинаров антропософского общества, основанного теософом Р. Штайнером (1861–1925); одна из работ Штайнера называлась «На пороге духовного мира». С работами Штайнера по детской психологии Дёблин был знаком в связи с профессиональным интересом.

319

День поминовения усопших – то есть 2 ноября. Даты проведения лекций (ноябрь) приблизительно соответствуют времени действия последних глав романа, а названия лекций, что нетрудно заметить, отсылают к событиям последней книги БА (см. разговор Биберкопфа со Смертью, с. 464 и след. наст. изд.).

320

Декламаториум «Павел» (1836) – оратория Феликса Мендельсона-Бартольди (1809–1847) на библейский текст.

321

…Карлу Либкнехту мы в этом поклялись, Розе Люксембург протягиваем руку. – Слова припева популярной рабочей песни «Братья, берите оружье! Мы рождены для борьбы».

322

…гордо вьется черно-бело-красное знамя… – Начальная строка марша германских военных моряков.