Расследование. Станислав Лем

было сорвано?

      – Нет. Карниз тонкий и не выдержал бы резкого рывка. Это обрывок…

      – Вы пытались сорвать его?

      – Нет.

      – Откуда же вам известно, что он не выдержал бы рывка?

      – Ну так, на глаз…

      Главный инспектор задавал вопросы спокойно, всматриваясь в стекло шкафчика, отражавшее прямоугольник окна. Делал он это, как бы размышляя о чем-то другом, однако вопросы сыпались быстро, так быстро, что Фаркварт едва успевал отвечать.

      – Хорошо, – заключил главный инспектор. – Эти обрывки… их посылали на экспертизу?

      – Так точно. Доктор Сёренсен…

      Врач перестал массировать свой острый подбородок.

      – Полотно было сорвано, или, вернее, перетерто с немалым трудом, а не отрезано. Это несомненно. Так, словно бы… его кто-то отгрыз. Я даже сделал несколько проб. Микроанализ это подтверждает.

      Наступила краткая пауза. Издали донесся шум летящего самолета, приглушенный туманом.

      – Кроме занавески еще что-нибудь исчезло? – спросил наконец главный инспектор.

      Доктор поглядел на Фаркварта, тот кивнул.

      – Да. Рулон пластыря, большой рулон пластыря, забытый на столике у входной двери.

      – Пластырь? – повел бровями главный инспектор.

      – Они пользуются им для поддержания подбородка… чтобы не отпадала челюсть, – пояснил Сёренсен. – Кладбищенская косметика, – добавил он с сардонической усмешкой.

      – Это все?

      – Да.

      – Ну а труп в прозекторской? Он тоже был в одежде?

      – Нет. Но этот вопрос… об этом случае уже докладывал Грегори.

      – Я забыл сказать… – торопливо начал Грегори, чувствуя неловкость оттого, что его уличили в рассеянности. – Тело было без одежды, но служитель не досчитался одного медицинского халата и двух пар белых холщовых брюк, какими студенты пользуются летом. Не хватало также нескольких пар тапок на деревянной подошве. Правда, он говорил мне, что подобные вещи всегда пропадают, он подозревает, что прачка либо теряет, либо крадет их.

      Главный инспектор глубоко вздохнул и стукнул очками о стол.

      – Благодарю. Доктор Сисс, могу ли я теперь попросить вас?

      Не меняя небрежной позы, Сисс буркнул что-то непонятное и продолжал торопливо делать какие-то записи, подложив под блокнот свой открытый портфель, который подпирал острым, высоко поднятым коленом.

      Склонив набок птичью, уже лысеющую голову, он с шумом защелкнул портфель, сунул его под кресло, растянул тонкие губы, словно собираясь свистнуть, и встал, потирая распухшие, изуродованные артритом суставы рук.

      – Приглашение моей особы я рассматриваю как полезное новшество, – произнес он высоким, срывающимся на фальцет голосом. – Я по привычке легко перехожу на лекторский тон. Это может вас не устраивать, но тут ничего не поделаешь. Всю эту серию случаев, о которой идет речь, я изучил, насколько было возможно. Классические методы расследования – коллекционирование следов и поиски мотивов – себя абсолютно не оправдали. Поэтому я прибег к статистическому