Дар ведьмы в наследство. Надежда Викторовна Ляхова-Люлько

поэтому я ждала, что кто-нибудь подойдёт и поможет старушке. Но был разгар рабочего дня, все спешили мимо неё, даже те, кто до этого не спешил, но, приближаясь к старушке, набирали скорость, чтобы побыстрее её проскочить.

      – Ой, нееет! – разозлилась я, когда у сумки старушки оторвалась ручка, и сумка упала на асфальт, вывалив из себя какие-то вещи и пакеты, а старушка всё никак не могла нагнуться так низко, чтобы их собрать, чем действовала на нервы ещё сильнее всем пробегающим мимо. Хочешь-не хочешь, а пришлось мне хлопнуть дверью и пойти на помощь к старушке.

      – Бабуся, вы куда всё это понабрали? – ругалась я, собирая по асфальту рассыпанные яблоки, морковь, картошку и варёную колбасу очень невзрачненького вида.

      – Так ведь я хотела один раз закупиться, чтобы потом неделю в магазин не ходить – пробормотала та, суетливо пробуя прийти мне на помощь. – Тяжело мне так далеко ходить.

      – Ведите уже к себе – вздохнула я и подняла сумку, обхватив её двумя руками и прижимая к животу, – Только с ускорением, а то я от вашей сумки сама могу брякнуться.

      Идти оказалось не так долго, в соседний дом, чему я была очень рада, потому что руки у меня к концу прогулки уже отваливались от тяжести. Бабуся подвела меня к подъезду и стала судорожно рыться по карманам, пытаясь найти ключ от домофона.

      – Бабуся, только не говорите, что вы его потеряли. – заранее предупредила я её, поставив сумку на землю и растирая дрожащие от перенапряжения руки.

      – Что ты, что ты! – ещё сильнее засуетилась бабулька, и, наконец, нащупав среди платка и мелочи, извлекла из закромов своих карманов ключи, связанные затасканной ленточкой – Вот они.

      Я собралась с духом, как штангист рванула к себе сумку и мы двинулись в подъезд. Из последних сил дождавшись пока бабуся откроет дверь своей квартиры, я поставила сумку в её коридор и рванула к себе домой, отказавшись на бегу от чаёв и плюшек бабушки, так как ко мне в гости сейчас должна была прийти подруга Наташа.

      О, об этой подруге можно очень долго рассказывать! Вот у вас есть такие друзья, у которых в организме, где-то неглубоко, спрятан вечный двигатель с моторчиком?

      Мне кажется, что в момент сборки некоторым людям такой докладывают в конструкцию, чтобы они потом толкали спокойных людей на разные нелогичные и непредсказуемые по исходу поступки. Вот у меня лично не было такого моторчика, или я не просила, или мне пожалели, но чего не было, того не было. Я была ооочень спокойная. Даже тихая, можно сказать. Но, видимо, слишком тихая и Небесные Силы в противовес мне, для соблюдения баланса в мире, дали мне мою подругу. У той был моторчик. Ооо, у той был не просто моторчик, а двигатель от ракеты! Только этим и можно было объяснить, как ей в самое спокойное время удавалось вечно куда-нибудь попадать, попутно таская меня за собой.

      И вот в этот день мы должны были встретиться с этой самой подругой, которая задалась целью накрутить мне на зиму закаток – борщевика – заготовок для зимних борщей. Сопротивляться душевному порыву подруги, когда она загорелась очередной безумной идеей, было делом неблагодарным а, главное, бесполезным, поэтому я согласилась предоставить свою кухню и для её экспериментов, и как временный склад, куда она, с завидной регулярностью, таскала пустые банки, капусту, томаты и свеклу, готовясь ко дню ИКС. И, по её подсчётам, и по лунному календарю, этот день наставал именно сегодня. Поэтому, едва зайдя от бабуси в свою квартиру, я встретила подругу, которая уже была во всеоружии – в моём спортивном костюме, своём переднике и с яблоком в зубах.

      – Где тебя носило? – профырчала она, пропуская меня за порог.

      У подруги давно уже были ключи от моей квартиры, так как в периоды моих редких отсутствий она приходила ко мне домой поливать цветы и вздыхать – как я их довела до такого состояния, что на листиках показался уже двух миллиметровый слой пыли, а они всё, бедные, никак не принимали душ. Не знаю, насколько радовались цветы, принимая душ в её каждый приход, но пока ещё никто из них не загнулся, хотя я иногда, с робкой надеждой, и поглядывала на них, но их только с каждым приходом подруги становилось всё больше, так как Наташа была девушкой сердобольной и тащила ко мне цветы отовсюду, где только примечала новый экземпляр – от своих родственников, соседей, друзей, или из подъезда, в результате чего у меня уже была целая оранжерея, ополаскивать которую под моим душем становилось уже тяжело, и подруга начинала малодушничать и часто уже ополаскивала цветы через одного.

      – Чего телефон с собой не берёшь? – продолжала она – Я тебе хотела сказать чтобы ты купила ещё моркови.

      – Ой, не надо мне про морковь, передёрнулась я от воспоминаний. – Я чуть руки себе не оторвала этой морковью – показала я ещё трясущиеся красные ладони и пожаловалась на бабусю, так неосмотрительно далеко живущую от меня – а аж в соседнем доме. – Вот что за люди, на покраску чёлки в сиреневый цвет мозги у неё есть, а на сумку на колёсиках – нету! – сердито заметила я.

      – Деменция. – со знанием дела заметила подруга. – Кстати, борщевик на сегодня отменяется, я у тебя кастрюли пяти литровой не нашла, свеклу и морковь отварить.

      – Конечно, не нашла – фыркнула