Скандальные желания. Элизабет Хойт

крышей, потому потолок и стены топорщились острыми углами. Но Уинтер жил тут много лет и сейчас уже смело передвигался по спальне и не набивал шишек в темноте.

      Молодой мужчина надел белую рубашку, черные бриджи, камзол и кафтан такого же темного цвета, потом открыл окно мансарды и вылил грязную воду на улицу. Небо начинало светлеть, на его серо-розовом фоне проступали силуэты плотно стоящих друг к другу домов Сент-Джайлза. Он рассеянно глянул на них, потом плотно закрыл окно и, сев за узкий стол, зажег свечу. Весь следующий час Уинтер провел за работой. Он готовился к урокам на сегодня, а также писал письма. Среди его корреспондентов были ученые, философы и богословы, как из Англии, так и из других европейских стран. К одному из них Уинтер как раз и ездил в Оксфорд. Его старинный друг, известный ученый, был при смерти, и он не мог не заехать, чтобы проститься с ним.

      Когда в небе разгорелась заря, Уинтер встал, потянулся и задул свечу. Взяв пустой кувшин, он вышел в коридор, закрыл дверь на ключ и на мгновение задержался у спальни сестры. Там было тихо – значит, Сайленс еще спала. Уинтер подумал, не разбудить ли ее, но решил этого не делать. Пусть отдохнет подольше.

      Уинтер стал спускаться вниз. И на одном из поворотов лестницы чуть не сбил с ног мальчика, который прятался в тени. Мужчина тут же схватил его за воротник. Еще будучи молодым учителем, Уинтер понял, что озорников надо сначала поймать, а уж потом задавать вопросы.

      – Джозеф Тинбокс, почему ты не завтракаешь с остальными ребятами?

      Мальчик поднял на него лицо, щедро посыпанное веснушками, и, выкатив глаза, ответил:

      – Я как раз шел вниз, мистер Мейкпис.

      – Правда? – с сомнением в голосе произнес Уинтер. Он поставил кувшин и с молниеносной быстротой выхватил предмет, который Джозеф пытался спрятать за спиной. – А что ты собирался сделать с этой веревкой?

      Джозеф посмотрел на длинный и тонкий лоскут кожи, болтавшийся перед его глазами, и очень правдоподобно изобразил невинный взгляд.

      – Я нашел ее на лестнице, честное слово!

      Уинтер очень внимательно посмотрел на Джозефа, и тот в итоге опустил голову.

      – Джозеф, – спокойно сказал Уинтер, – ты же знаешь, я не люблю, когда мне врут. Честное слово человека – это дар, который всегда живет в душе и украшает лучше любой дорогой одежды. Только последние глупцы не берегут его. А теперь скажи: это твоя веревка?

      Мальчик сглотнул и ответил:

      – Да, сэр.

      – Мне не понравилось, что ты солгал мне. Но ты нашел в себе силы сказать правду, и этому я очень рад. В наказание ты сегодня почистишь печь на кухне и натрешь до блеска решетку.

      – Но… – начал Джозеф, однако, увидев выражение лица Уинтера, одумался и сказал: – Да, сэр.

      – Хорошо. – Уинтер отпустил его, положил в карман кожаный шнур, потом взял кувшин и пошел вниз, ведя перед собой мальчика.

      Они шли молча, но на последней ступеньке Джозеф вдруг обернулся к нему и сказал:

      – Сэр, я…

      – Да, Джозеф? – ободрил Уинтер мальчика, стоявшего,