Ночная музыка. Джоджо Мойес

а значит их следует быстро стирать, чтобы дерево, не дай бог, не деформировалось.

      Изабелла схватила белый носовой платок и поспешно вытерла влагу с полированной поверхности. Плакать и играть. Нет, или одно, или другое. Однако только игрой на скрипке она могла выразить то, что творилось у нее в душе. Лишь в такие моменты не было нужды надевать маску бесстрашной молодой женщины и прикидываться отважной мамочкой, невесткой, уверенным в себе работодателем и, что самое тяжелое, «стойкой молодой вдовой».

      – Мам! – Китти звала ее уже несколько минут.

      Она попыталась не обращать внимания на голос дочери и спокойно доиграть последние такты Пятой симфонии Малера, поскольку была морально не готова спуститься вниз, чтобы снова включиться в обычную жизнь. Однако призывы Китти становились все громче.

      – Мам!

      Нет, в таких условиях просто невозможно нормально играть. Она опустила скрипку, вытерла глаза и, постаравшись придать голосу беззаботность, крикнула в ответ:

      – Что случилось?

      – Мистер Картрайт пришел.

      Картрайт… Картрайт… Она положила скрипку в футляр, открыла дверь мансарды и медленно спустилась вниз. Фамилию Картрайт она слышала впервые, хотя, возможно, и знала этого человека. До смерти Лорана у нее не было необходимости запоминать столько имен.

      – Уже иду, – ответила она.

      Картрайт. Мистер Картрайт. Наверняка по делу. Уж точно не сосед и не один из друзей Лорана, которые по-прежнему иногда заходили, и если узнавали обо всем впервые, то испытывали самый настоящий шок, а потому их приходилось утешать вот на этом самом диване, словно в ее обязанность входило теперь заботиться о чувствах других.

      И уж точно не один из ее друзей, которые в основном потеряли с ней связь, когда ей пришлось уйти из оркестра.

      Картрайт. Она заглянула в гостиную и с некоторым облегчением обнаружила, что сидевший на диване мужчина в темно-сером костюме и галстуке был ей знаком. Она видела его на похоронах. Попытавшись собраться с мыслями, она бросила взгляд в сторону кухни, где Китти заваривала чай.

      – А что, Мэри не может этого сделать?

      – У нее выходной. Я тебе уже говорила.

      – О… – Она вечно все забывала.

      Дочь подала чай мистеру Картрайту, который, вытянув правую руку, предпринимал героические усилия подняться с низкого дивана. Мистер Картрайт, со своими начищенными ботинками и чопорным видом, смотрелся крайне неуместно на фоне царившего в комнате легкого бардака. Она вдруг увидела свою гостиную глазами постороннего человека. На столах кипы книг и журналов. На подлокотнике дивана кто-то оставил маску для Хеллоуина и кипу стираного белья. Ее трусики вывалились из стопки и висели на спинке, явно желая спрятаться между подушками. Тьерри сидел, вперившись в телевизор, безразличный к творившемуся вокруг хаосу.

      – Миссис Деланси, простите, если пришел не вовремя…

      – Нет-нет, –