Штурм Линии Маннергейма. Оболганная победа Сталина. Баир Иринчеев

плоты, пошли понтоны,

      Громыхнул один, другой

      Басовым, железным тоном,

      Точно крыша под ногой.

      И плывут бойцы куда-то,

      Притаив штыки в тени.

      И совсем свои ребята

      Сразу – будто не они,

      Сразу будто не похожи

      На своих, на тех ребят:

      Как-то все дружней и строже,

      Как-то все тебе дороже

      И родней, чем час назад.

      Поглядеть – и впрямь – ребята!

      Как, по правде, желторот,

      Холостой ли он, женатый,

      Этот стриженый народ.

      Но уже идут ребята,

      На войне живут бойцы,

      Как когда-нибудь в двадцатом

      Их товарищи – отцы.

      Тем путем идут суровым,

      Что и двести лет назад

      Проходил с ружьем кремневым

      Русский труженик-солдат.

      Мимо их висков вихрастых,

      Возле их мальчишьих глаз

      Смерть в бою свистела часто

      И минет ли в этот раз?

      Налегли, гребут, потея,

      Управляются с шестом.

      А вода ревет правее —

      Под подорванным мостом.

      Вот уже на середине

      Их относит и кружит…

      А вода ревет в теснине,

      Жухлый лед в куски крошит,

      Меж погнутых балок фермы

      Бьется в пене и в пыли…

      А уж первый взвод, наверно,

      Достает шестом земли.

      Позади шумит протока,

      И кругом – чужая ночь.

      И уже он так далеко,

      Что ни крикнуть, ни помочь.

      И чернеет там зубчатый,

      За холодною чертой,

      Неподступный, непочатый

      Лес над черною водой.

      Переправа, переправа!

      Берег правый, как стена…

      Этой ночи след кровавый

      В море вынесла волна.

      Было так: из тьмы глубокой,

      Огненный взметнув клинок,

      Луч прожектора протоку

      Пересек наискосок.

      И столбом поставил воду

      Вдруг снаряд. Понтоны – в ряд.

      Густо было там народу —

      Наших стриженых ребят…

      И увиделось впервые,

      Не забудется оно:

      Люди теплые, живые

      Шли на дно, на дно, на дно…

      Под огнем неразбериха —

      Где свои, где кто, где связь?

      Только вскоре стало тихо, —

      Переправа сорвалась.

      И покамест неизвестно,

      Кто там робкий, кто герой,

      Кто там парень расчудесный,

      А наверно, был такой.

      Переправа, переправа…

      Темень, холод. Ночь как год.

      Но вцепился в берег правый,

      Там остался первый взвод.

      И о нем молчат ребята

      В боевом родном кругу,

      Словно чем-то виноваты,

      Кто на левом берегу.

      Не видать конца ночлегу.

      За ночь грудою взялась

      Пополам со льдом и снегом

      Перемешанная грязь.

      И