.

в третьем штреке.

      – Нужно сделать это уже сегодня, потому что могут завезти новую партию. – добавил начальник.

      – Хорошо, Станислав Юрьевич, – Антон тут же взял свою тетрадь и вышел из подсобки.

      Пройдя около двадцати метров по главному коридору хранилища госрезерва, Антон остановился у большой железной двери. Щели были белыми из-за инея. Он отодвинул щеколду и потянул массивную термодверь за ручку. В лицо ударил морозный воздух – пришлось на пару секунд задержать дыхание. Антон достал из кармана тулупа шапку и перчатки, надел их; поднял воротник и вошел в темный штрек . Рука потянулась к выключателю. Гирлянда тусклых лампочек у самого потолка озарила штрек, который в конце разделялся на три морозильные камеры.

      Антон вошел в первую камеру, которая была заполнена. Вдоль стен стояли металлические стеллажи, на которых лежали замерзшие туши мелкого скота. Достав из-за пазухи тетрадь и карандаш, Антон принялся за работу.

      Подойдя к очередному стеллажу, Антон протянул руку к одной из туш, чтобы слегка поправить ее, но она заскользила, рухнула на бетонный пол и отскочила метра на полтора в сторону.

      – Ах! – вырвалось у Антона.

      Он стиснул зубы, засунул тетрадь за пазуху и наклонился к упавшей туше.

      «Ну хоть не крупный скот», – подумал он и, приподняв, закинул ее обратно на стеллаж. Металлическая конструкция затряслась и с других полок попадали туши. Антон выругался и направился к ним.

      В этот раз ему пришлось довольно долго провозиться. Когда на полках наконец был порядок, Антон почувствовал, как взопрел. Он расстегнул тулуп и снял шапку и немного подождал, чтоб остыть. Затем пересчитал все мясо, сделал пометки в тетради и, посмотрев довольным взглядом на стеллажи, направился к выходу.

      Подойдя к двери, Антон положил руку на сваренную из арматуры ручку и приготовился вдохнуть теплый воздух основного коридора. Толкнул, но дверь не открылась.

      – Опять эту дверь заело. – пробубнил он про себя и толкнул сильнее. Снаружи послышался металлический лязг. Он снова толкнул. Дверь не поддалась. Он навалился на нее плечом, но опять без результата.

      Около минуты он стоял не понимая, что происходит.

      – Это, наверное, шутка? – с надеждой предположил он. Снова схватился за ручку и начал трясти дверь. – Хватит придуриваться! Откройте!

      Никто не ответил ему. Он продолжал трясти дверь и кричать:

      – Здесь холодно! Это несмешно! Эй, там!

      За дверью была тишина.

      – Неужели? – в груди образовалась пустота, быстро заполняемая страхом. – Нет, нет! Такого не может быть! Не может быть!

      Антон еще пару раз навалился на дверь плечом.

      – Эй!

      Тишина.

      Он приблизил ухо к двери, стараясь не касаться ее. Ни голосов, ни смешков, ничего. Абсолютная тишина. «Неужели забыли? Нет! Такого не может быть! Не может быть! А вдруг…»

      Антон повернулся и побежал в среднюю камеру. Под самым потолком на стене висели часы. 00:30.

      – Не может быть. Значит все же забыли. – Ему стало тяжело дышать. – Как же так? Меня?

      Колени подкосились, он отшатнулся и облокотился о стену. Взялся обеими руками за голову.

      – Меня забыли, – от осознания этого голос задрожал. – Не может…

      Антон поднял голову и побежал обратно к выходу, скользя по заиндевелым рельсам на полу. Ему показалось, что он недостаточно сильно толкал дверь. Добежав до двери, он пнул ее правой ногой. Послышался металлический лязг. Он закричал и ударил еще раз и еще… он не удержался: левая нога поскользнулась на рельсе, и Антон рухнул на спину. Боль пронзила поясницу. Антон закричал и закрыл глаза.

      Через пару секунд он почувствовал, как челюсть начала трястись, и с каждой секундой дрожь усиливалась. Морозный воздух начал обжигать внутреннюю полость носа, так что захотелось задержать духание. Он тут же открыл глаза и медленно перевернулся со спины на живот. Уперся руками о пол и поднялся на ноги. Голова закружилась, перед глаза все поплыло, потом потемнело. Чтобы не упасть Антон наклонился и уперся руками о колени. Закрыл глаза. Тряслось уже все тело. Подбородок и губы онемели.