Тихий ветер. Юлия Ларосса

окна, а потолок испещряли деревянные балки.

      Окна были заблокированы, могли открываться лишь на проветривание. В смежную комнату проникнуть не удалось, а лекарства, оставленные доктором, были непригодны для попытки самоубийства.

      Остановившись, чтобы передохнуть и попытаться восстановиться от ноющей боли, я не могла понять, как такой важный офицер выбрал для себя затерянный в лесу и прозрачный дом? Ведь ни в одной из тех комнат, где я была, не скрыться от огромных окон.

      Взгляд упал на толстый шнур, который соединял гигантские жалюзи. Я решительно поковыляла к нему. Пришлось немного повозиться, чтобы вытянуть его из соединённых пластин.

      И вот, завязывая петлю, я спокойно раздумывала о том, что собиралась сделать. Возможно, это лекарства так действовали или я действительно смирилась с тем, что жизнь утратила смысл.

      Выбор невелик: либо сейчас перекидываю толстый шнур через самую низкую балку, надеваю петлю на шею и спрыгиваю с табурета, либо дожидаюсь, пока меня начнут пытать, вдавливая иголки под ногти или заживо сдирая кожу. В таком случае я умру от боли, пока мой отец будет пытаться исправить ошибки никудышной дочери.

      Не с первого раза, но мне удалось перекинуть петлю через балку в гостиной. Наконец, я, преодолевая боль, взобралась на высокий стул и, не сдержав стон муки, взглянула на своё отражение сквозь кольцо петли. Зеркальная стена вдоль всей гостиной, скрывающая кухню, показала меня, словно кадр из военной драмы – пленница в белой больничной сорочке решает стать жертвой этой проклятой войны. Умереть, чтобы исправить ошибки прошлого.

      На минуту задумавшись, я оглянулась на прожитые годы. Довольно неплохо, если не брать в расчёт предательство ради жизни брата и спасение вражеского офицера. Насмешка судьбы – я помогла ему бежать из плена, чтобы самой оказаться у него в плену.

      Хитроумная доля, я приняла твой урок и уже давно признала ошибку.

      С готовностью набросила петлю на шею.

      Никогда не задумывалась о мыслях суицидника перед тем самым, роковым и последним шагом. Сейчас я оказалась в этой роли. О чём же думала? О смерти? О том, что таится в этом слове? О загробном мире?

      Нет. Мои мысли пропитаны сожалением о том, что я так и не узнаю, когда и как закончится эта война.

      Петля царапала кожу на шее. Я закрыла глаза. Сделала глубокий вдох. В последний раз. И шагнула вперёд.

      Резкая боль сдавила горло и перекрыла дыхание. Паника, которую подпитывала жажда выживания, заставила ноги барахтаться в поисках опоры, а пальцы – ослабить смертельную петлю.

      – Какого дьявола?!

      Где-то очень далеко, в другом мире, раздался громоподобный мужской возглас, и в тот же миг воздух наполнил лёгкие. Мир перевернулся. Я оказалась в невесомости.

      Вот и всё? Я умерла? Так быстро?

      Свирепый кашель раздирал горло. Я пыталась перестать кашлять из-за жуткой боли и вкуса крови во рту, но тщетно. Возможно, это и есть мой ад?

      Но кого я вижу перед собой? Чьи холодные пальцы касаются меня? И