Ковчег спасения. Пропасть Искупления. Аластер Рейнольдс

проснитесь!

      Он разлепил веки, и это забрало половину оставшихся сил. Ярчайший свет резал глаза. Захотелось моргнуть, отчего заплывшие слизью веки немедленно слиплись бы снова. Так тянуло назад, в прошлое, пусть и жутким был сон – о заточении в тесном закутке под руинами, о медленной смерти.

      – Клавэйн, предупреждаю: если не проснетесь, я…

      Он распахнул глаза настежь. Впереди силуэт, пока еще расплывчатый, неясный. Голос исходил от него. Похоже, Клавэйн лежал и кто-то над ним склонился.

      – Ох, мать твою! – сказала женщина. – Он то ли с ума сошел, то ли…

      Послышался другой голос, зычный, внешне почтительный, но с очевидными покровительственными нотками.

      – Прошу прощения, юная леди, но крайне неразумно делать преждевременные заключения. Особенно когда вы имеете дело с сочленителем.

      – А то я сама не знаю, с кем имею дело!

      – Я всего лишь хочу напомнить о том, что его тяжелое состояние может быть вызвано сознательно.

      – Да выкинь его в космос! – посоветовал еще один голос, мужской.

      – Ксав, заткнись!

      Наконец зрение сфокусировалось. Клавэйн понял, что находится в небольшой камере с белыми стенами. На стенах насосы, шкалы, диаграммы, предупреждающие надписи, почти стершиеся от времени. Понятно, это шлюз. На Клавэйне по-прежнему был скафандр. Припомнилось: тот самый, в котором он покидал корвет. И склонившаяся над ним особа тоже носила скафандр. Она убрала у Клавэйна лицевой щиток и фильтры, позволив свету ударить в глаза, воздуху достичь легких.

      Он покопался в оцепенелой памяти и нерешительно спросил:

      – Антуанетта?

      – Она самая!

      Женщина тоже подняла лицевой щиток. Но различить сочленитель мог лишь отдельные детали: соломенного цвета волосы, большие глаза, веснушчатый нос. Ее скафандр крепился за пояс к стене металлическим тросом. А рука лежала на массивном красном рычаге.

      – Вы моложе, чем я думал, – проговорил Клавэйн.

      – Как чувствуете себя?

      – Чуть лучше. Скоро совсем очухаюсь. Я вошел в глубокий сон, почти в кому, чтобы сохранить ресурсы скафандра на случай, если вы чуть запоздаете.

      – А если бы я вообще не явилась?

      – Антуанетта, я верил: вы явитесь.

      – И напрасно. Я запросто могла не прилететь. Верно, Ксав?

      Мужской голос добавил сердито:

      – Старик, ты даже не представляешь, как тебе повезло!

      – Наверное, не представляю.

      – Я же сказал: надо выкинуть его! – повторил мужчина.

      Антуанетта оглянулась на оконце внутренней двери шлюза:

      – Выкинуть, проделав такой путь?

      – Еще не поздно. Преподай ему урок, чтобы не был таким самоуверенным!

      Клавэйн чуть шевельнулся:

      – Я не…

      – Стоп! – Антуанетта вскинула руку, давая понять, что шевельнуть еще хотя бы мускулом для Клавэйна было бы ошибкой. Указала кивком на красный рычаг.

      – Клавэйн, смотрите внимательно. Если мне что-нибудь не понравится – например, как вы моргаете, – я открываю