Алекси Лайхо. Гитара, хаос и контроль в жизни лидера Children of Bodom. Петри Силас

убийства на озере Бодом я впервые услышал в начальной школе Манккаа летом после окончания первого класса. Мама одного моего одноклассника отвезла нас на пляж Ойттаа, где были большие водные горки. Я помню, что именно в той поездке я впервые осознанно услышал эту историю, но уже тогда в ней звучало что-то знакомое. Впрочем, может быть, об этом уже говорили дома или где-то еще.

      В Эспоо, конечно же, все знали об этом происшествии, но остальной мир к тому времени о нем уже практически забыл. От нашего дома до места убийства было примерно 15–20 километров, так что на этот мыс мы заглядывали нечасто. Особенно потому, что Эспоо в те времена был очень хаотично застроен. Торговый комплекс в центре и домики тут и там. На самом деле он примерно таким же и остался, только застройка стала чуть плотнее.

      Эта история с озером Бодом снова вспыхнула у меня в памяти, когда я увлекся фильмами ужасов. Не нужно обладать запредельной силой воображения, чтобы соотнести с произошедшими событиями серию фильмов «Пятница 13-е» с Джейсоном Вурхизом, стоящим на берегу озера с ножом в руке. И эта местная легенда довольно сильно повлияла на нас в плане творчества. Альбом Children of Bodom Hexed 2019 года открыла песня „Confessions“ (рабочее название композиции „Under Grass and Clover“, которая была первым синглом альбома, – прим. пер.), и эта композиция – наша интерпретация того, что происходит в сознании убийцы с озера Бодом.

      В детстве с нами ничего страшного не приключалось. Только однажды сестра с такой скоростью бежала со скалы, что не удержала равновесие и упала, да так, что на лбу у нее была здоровенная рана и всё лицо заливала кровь. Но ничего серьезнее этого не происходило. Конечно же, у нас все ноги были покрыты синяками, а руки – царапинами, когда наша семья возвращалась в Эспоо перед началом учебного года.

      Но и тогда мы постоянно носились туда-сюда, поднимая тучи пыли, и вечно что-то затевали. Только вернувшись домой, мы бежали на ближайшую стройку и воровали листы пенопласта и грузовые поддоны, из которых сооружали плоты. Мы плавали на них по ближайшим ручьям. Или это были небольшие речки… Закончиться это могло чем угодно, ведь в плавания на этих самодельных плотах мы отправлялись даже в ноябре. Вода в то время была уже чертовски холодной, а течение в некоторых местах – достаточно сильным.

      Так что стройка была для нас просто отличнейшим местом. Там можно было найти множество интересных вещей, особенно если прийти туда поздней ночью.

      Единственный действительно печальный случай произошел с нами в Лапландии. Однажды мы с сестрой гуляли по лесу и нашли упавший скворечник, который я, не раздумывая, тут же схватил руками. А внутри оказалось пчелиное гнездо. Черт возьми, как же эти пчелы разозлились! Мы, крича, изо всех сил побежали к бабушке, которая пришла в ужас от вида плачущих ребятишек. Наших родителей тогда не было рядом, но бабушке все же удалось нас как-то успокоить. Скорее всего, она приготовила нам жареные сосиски или еще что-нибудь вкусненькое.

      У каждого было по полдюжины укусов по всему телу,