В ожидании полета. Евгений Сидоров

ей и говорили, что она весьма симпатичная. Но она не придавала этому значения. Она поспешила внутрь здания, затем к гардеробу, а затем и к кабинету на четвертом этаже. Все идет просто, своим чередом. Она просто должна продолжать делать свои дела. Делать их хорошо, так чтобы самой было не стыдно. А это ведь непросто, запросы у нее высокого уровня. Константин Евгеньевич, конечно, опоздает минут на пять – лишняя сигарета, а еще, теперь, милование с красивой – ее-то она считала красивой – студенткой. «Это все неважно, это его дело, каждый должен жить так как считает правильным». Но понятия о правильном у Полины были довольно строгими. В 8:35, ровно так как она и думала, в уже заполненный студентами (преимущественно студентками – конечно, парни здесь почти не учатся) кабинет, как-то беззаботно проник Константин Евгеньевич, он ловко оценил то, что присутствующих достаточно для его персоны и уже разоблачаясь из своего зимнего пальто принялся наговаривать лекцию:

      – Мы стоим на пороге важнейшей темы, я конечно имею ввиду, Канта и его философию, но сегодня нам необходимо ознакомиться с одной стороны с философией Дэвида Юма, оказавшего на Канта колоссальное влияние, а также коснуться исторических процессов, протекавших в Европе во второй половине восемнадцатого столетия, я, конечно дам вам общее понимание, а вы уже на семинаре попробуете разжевать нам кое-что поподробнее, но надеюсь без исторических анекдотов – говорил он словно сам с собой, но в тоже время, косил карим глазом на аудиторию, голос громкий, речь бойкая, переодевание нисколько не мешало ему. Полина задумалась – сколько же ей нужно потратить времени и сил, чтобы так беззаботно говорить о важных (она считала их таковыми) материях. Да и вообще, говорить перед небольшой толпой – это для нее что-то из ряда вон. Она, конечно, выступала на семинарах и Константин Евгеньевич, как правило, хвалил ее, даже выделял, что было приятно, но все же это не тоже самое. – Так вот, Дэвид Юм, шотландец по рождению, родился в 1711 году, умер в 1776 году, представляет собой вершину, как во всяком случае считал Вильгельм Виндельбанд, английского просвещения, а у нас нет поводов с ним не согласится. Его позицию в философии, как правило схематично характеризуют… – время уплывало, вместе с мерным расхаживанием Константина Евгеньевича по кабинету, пока что он еще не занял свой трон, не уселся на парту, стоящую перед его рабочим столом, за которым он проводил время, разве что отмечая отсутствующих и наделяя желающих (или нежелающих, но такое было редкостью) темами на следующий семинар.

      Время лекции пролетело быстро, Константин Евгеньевич даже не стал отвлекаться на перекур, которому он, впрочем, воздал должное перед семинаром. Что он делал там? За пределами этой комнаты, в которой устало поеживалась Полина? Кто знает? Может просто курил, может вновь увиделся с объектом своего несомненного обожания. Кто знает? Нам это знать не дано. Наше внимание приковано к Полине. Она устало потирала виски. Сегодня суббота. Значит сегодня, после занятий ей снова идти в кафе, на работу, это как-то смешно, она работает не ради обретения большей самостоятельности, а, чтобы еще больше