Большой секрет умницы Софии. Марина Ефиминюк

к лекарю. Вдруг свалишься с воспалением?

      Что и говорить, зимняя лихорадка – гадостная хворь. Никогда не знаешь, сляжешь ли с воспалением легких или через пару-тройку дней будешь здоровенькая рассекать по академии.

      Подруга решительно поднялась и схватила со скамьи вещи.

      – Вставай!

      – Только не к лекарю! – скорчив мину пожалостливее, снизу в верх воззрилась я на суровую айтэрийку. – Клянусь, сразу после экзамена пойду в лазарет! Сейчас допью теплый аскаром, и отпустит.

      Я протянула открытый термос с бултыхающимся остывшим напитком. Альма, что характерно, посмотрела внутрь и заявила:

      – Он ледяной.

      – Холодный аскаром еще лучше горячего.

      Она выдержала паузу и проворчала, залезая в сумку:

      – Тебе поможет отвар из калины. Бабушка Марица говорит, что калина – первейшее средство при зимней лихорадке. Все наши предки пили и нам завещали.

      Боже, только не калина! Семья Сатти лечила этой химеровой ягодой абсолютно все болезни, начиная от несварения и заканчивая нервным тиком. У меня от одного запаха начиналось и то и другое.

      – Я как раз свеженькую заварила. – Альма вытащила изукрашенный ай-тэрийскими узорами термос и с ловкостью фокусника обменяла на мой, напоминающий узкую чашку с ручкой. – Выпей все до капли.

      Вот! Так всегда.

      – Ну давай, не мнись… – засюсюкала она и вдруг гаркнула на весь центральный холл: – Немедленно!

      Как боевой маг под присягой, я мгновенно отвинтила крышку и, затаив дыхание, сделала глоток горького отвара. Сделалось не лучше, а противно.

      – Скажи, хорошо? – ласково улыбнулась Альма.

      – Уже чувствую, как возрождаюсь к жизни, – соврала я и попыталась вернуть термос. – Большое спасибо. Ты моя спасительница!

      – Я сказала – до последней капли, – сухо напомнила спасительница.

      – Но как я оставлю тебя без отвара калины? – попыталась отвертеться от отравления. – Тебе же еще на тренировку.

      – Перебьюсь. Уверена, что мои предки хотят, чтобы ты выздоровела.

      – Не надо перебиваться и беспокоить предков. Мне уже лучше!

      Альма сердито сдвинула темные брови.

      – Хорошо, еще глоток – и пойдем в лекторий, иначе опоздаем, – предложила я грозной подруге и не дыша прихлебнула ядреный отвар.

      Оставалось демонстрировать если не бодрость духа, то хотя бы бодрые шевеления. Я резво соскочила со скамьи. Голова немедленно закружилась, а плечо, вроде бы вчера никем не ушибленное, нехорошо прострелило. Да что за напасть меня сегодня преследует?

      Животворящее ай-тэрийское средство делу точно не помогало, а мешало. В панике я окинула холл быстрым взглядом. Здесь всегда, с утра и до позднего вечера, пока не гасили огни, кипела жизнь. Студенты сидели на теплых скамьях, сновали вольнослушатели. Возле стены стояли открытые шкафы с книгами для обмена, их полки никогда не пустовали. У колонны притулилась карликовая лиственница в большой кадке…

      Надеюсь, растение поймет и простит,