Ничего, кроме личного. Лана Барсукова

Но этот сложный мыслительный процесс пролетал так скоротечно, что Тихон не успевал его зафиксировать и потому искренне считал, что один человек вызывает у него неотвратимые позывы согласиться с ним, а другой безотчетно противен. Словом, Тихон не изводил себя сложными вопросами, а лишь поступал так, как ему велела его природа.

      С детства он с удовольствием подчинялся воле учителей, испытывая радость от чувства единения с высшей волей. Так же восторженно он внимал словам начальников всех калибров, под руководством которых пролегал его путь наверх. Начальники хвалили его и продвигали со словами: «Очень приятный молодой человек. К тому же специалист неплохой». Правда, потом, оказавшись в его подчинении, недоуменно пожимали плечами и сетовали: «Как подменили мужика, будто с цепи сорвался».

      Тихон Ерофеевич действительно сорвался с цепи. Он несся вперед и выше, предвкушая тот сладкий миг, когда вручит цепь от своего ошейника еще более высокому начальнику. И тот уже стоял, протягивал руки, ослепленный радужными переливами спинки ручного хамелеона. На каждой новой ступени карьерной лестницы Тихон заливался застенчивым смехом полного и безоговорочного согласия.

      К сорока годам Тихон Ерофеевич достиг вполне весомого положения в обществе. Используя строительные аналогии, можно сказать, что он достиг нижних ступеней самого высокого этажа чиновничьей башни, откуда проглядывали небеса верховной власти, а люди внизу казались маленькими муравьями, упорно строившими свои смешные жилища. Тихон иногда разорял эти муравейники своими решениями, но без злобы. Просто интересно было посмотреть, как начнут бегать муравьи, спасая свое жалкое имущество. Но вообще-то муравьи его не интересовали. Тихон питал слабость к людям бизнеса.

      Только в страшном сне он мог бы поменяться с ними местами. Предприниматели напоминали ему волков, которых ноги кормят. Себя же Тихон Ерофеевич считал волкодавом. То есть почти волком, но доминантного, исключительного положения. Ему всегда была гарантирована полная миска еды, и если идти к ней неспешной походкой сытого зверя, то звяканье цепи почти не слышно.

      Тихон давно понял, что предприниматель – фигура несамостоятельная. Все, что у него есть, всего лишь деньги. И что? Деньги, как любил говорить Тихон, это «вообще ни о чем». Куда важнее тот, кто способен прорывать русла для денежных рек. Ключевая фигура – человек с киркой, на острие которой сияет печать. Взмахнул киркой, и разрешили устраивать казино. Потекли деньги по этому руслу. Но вот новый взмах властной кирки, и русло перегораживает дамба: тучный игорный бизнес отправлен в резервацию, в особо выделенные места. Такие противоречивые изгибы начальственной логики носили профилактический характер, чтобы помнили о важности тех, кто не покладая рук машет начальственной киркой.

      Может, у тех, кто зарабатывает на «Ладу», бизнес как-то иначе устроен. Про эту шелупонь даже думать лень. Но применительно к крупному бизнесу у Тихона Ерофеевича сомнений не было. Предприниматели жались к