Светорада Золотая. Симона Вилар

слышался звук отпираемых засовов, а через забор уже перелезал крупный мужик, потом еще кто-то появился, спрыгнул пружинисто. В темноте послышался лязг булата.

      Стема присел, крутанулся, подсек наскочившего так, что тот отлетел в сторону, выронив тесак. Стемка хотел поднять клинок, наклонился, но другой догонявший навалился на него сверху, обхватил, придавил голову, как в борцовском зажиме, намереваясь свернуть Стемке шею.

      – Словил! Словил вора! – закричал детина.

      А тут и первый спохватился, поднял тесак, замахнулся, но клинок налетел на подставленный Ольгой меч и был ловко выбит.

      – Да он тут с товарищем, паскуда!

      Стемка рвался из рук охранника, резко бил локтем назад, стремясь попасть под ребро. И напавший, глухо охнув, наконец ослабил хватку. Стемка тотчас вывернулся ужом и заехал противнику кулаком в лицо. Ольга в это время что есть силы лягнула второго так, что тот отлетел к забору, осев на скамью.

      – Бежим, Стема!

      Но тут засовы лязгнули, ворота стали быстро растворяться, мелькнул свет огней. Ольга успела заметить, куда упал выбитый ею у преследователя тесак, схватила его и передала Стеме.

      – Держи. Сейчас все только начнется.

      Выбегавшие были вооружены кто чем – колом, вилами, а у кого-то в руках был топор. Стема и Ольга отскочили к противоположному забору, прикрыв тыл, и по давней бойцовой привычке стали плечом к плечу, ощетинившись мечами.

      «И почему я щит не додумалась взять?» – с запоздалым сожалением подумала Ольга и покосилась на своего дружинного побратима: почти раздет, в одних портках, босой, на локте виден порез, полоска крови струится. Но думать было некогда: освещая место факелами, на них налетели, приходилось отбиваться.

      У Стемы вскоре погнулся тесак – железо было дрянной ковки. Но ловкий парень умудрился разоружить одного из наседавших, выхватил у него вилы, и сам пошел теснить, да так, что нападавшие попятились. Ольга же орудовала мечом, зарубила подскочившего, задела еще кого-то и каким-то чудом успела уклониться от брошенного в нее топора. Топор вонзился в ограду, вырвать его времени не было, она отскочила, резанув с разворота напавшего, так что тот осел на колени, схватившись за распоротый живот, откуда вываливались внутренности.

      У нападавших вскоре поубавилось прыти, и они отступили, тяжело дыша. Стемка даже потеснил их к воротам, опасно выставив вилы. И тут откуда-то со двора раздался громкий гневный окрик:

      – Живьем его брать! Живьем! Сам резать стану!

      – Да какое тут живьем, – буркнул кто-то, поднимая факел и освещая тела на земле и потоки крови.

      Из-за спин собравшихся выступила тучная рослая фигура боярина Люта. Подняв выше факел, он оглядел побоище.

      – Собаками травить! – быстро распорядился боярин.

      И тут же стал заваливаться: это Стемка, улучив момент, успел вырвать застрявший в частоколе топор и стремительно метнул