Негоциант. Владислав Жеребьёв

Возможно. В погоне за длинным рублем и колоссальными прибылями многие могли поступиться принципами и пойти на столь подлый поступок. Темное это было дело, и чем ближе мы продвигались к столице, тем более темным казалось.

      Закончив завтрак и распрощавшись с гостеприимным хозяином, мы облачились в ту зимнюю одежду, которой предварительно запаслись в Петербурге, и, закинув полегчавшие сумки на плечо, отправились вслед за бароном. Походка Грецки с момента нашего знакомства изменилась. Спина выпрямилась, пропали мельтешение и суетливость. Барон гордо вышагивал впереди нас, крепко ставя ноги, как будто желая оставить за собой четкие отпечатки подошв. Голос его стал зычен и громок, манеры хамоваты, и самое интересное, как ни силился, но возраста его я определить не смог. Господин Ярош относился к той породе людей, что независимо от возраста выглядят на крепкую сороковку. Гладкая кожа, чуть морщинок в уголках глаз и редкая седина, вот и все. Попробуй, угадай, может, ему тридцать, а может, хорошо за пятьдесят.

      Свежий снег за ночь запорошил, закрыл развороченную тяжелыми колесами землю, и теперь всю округу устилало мягкое холодное покрывало, поблескивающее на солнце. Барон шагал уверенно, ровно, размахивая руками и напевая что-то под нос, а нам оставалось только поспевать за ним, проваливаясь в снег и в душе честя привычку провожатого не оглядываться на своих запыхавшихся спутников. В конце концов, я решил, что ему попросту наплевать, успеваем ли мы, или завязли в сугробе по самый пояс.

      Пассажирская повозка, в которой нам предстояло проделать путь от точки перехода до столицы, выгодно отличалась от своих армейских собратьев полным отсутствием неуместных в эту пору колес и наличием полозьев. Самые натуральные сани с дощатой кабиной, вмещавшие в себя от четырех до шести человек. Место кучера, правящего упряжкой из четырех бодрых пегих лошадок также было закрыто от ветра, оставляя для обзора узкую круговую щель. Внутри было сыро и пахло навозом.

      – Не развалится? – засомневался я, оглядывая всю эту хлипкую дощатую конструкцию и мысленно прикидывая путь, который предстоит ей пройти.

      – Не должна, – легкомысленно пожал плечами барон. – Подобные экипажи курсируют по всему королевству, и еще никто не жаловался.

      В общем-то, помолясь, пришлось грузиться в эту ветхую конструкцию, издали напоминающую дровяной сарай, и морально готовить себя к тяготам пути. Разместились, впрочем, с комфортом. В экипаже имелись мягкие подушки и толстые тканые одеяла, призванные беречь пассажиров от возможной простуды и полного окоченения в зимний период времени. Одно было хорошо: в этом транспорте можно курить.

      Дорогу помню плохо. Где-то во второй половине дня, когда я отчетливо понял, что если не глотну спиртного, то отдам богу душу, если уж не от тряски, то от холодного ветра, пробирающегося сквозь щели и вымораживающего нутро. Запасливый Славик, честь ему и хвала, вытащил