Чук и Гек. Рассказы. Повести. Аркадий Гайдар

температура.

      Она приказала ему сидеть дома, одела Чука, взяла ведра, салазки, и они вышли, чтобы привезти воды и заодно набрать на опушке сучьев и веток, – тогда утром легче будет растапливать печку.

      Гек остался один. Он ждал долго. Ему стало скучно, и он начал что-то придумывать.

      А мать и Чук задержались. На обратном пути к дому санки перевернулись, ведра опрокинулись, и пришлось ехать к роднику снова. Потом выяснилось, что Чук на опушке позабыл теплую варежку, и с полпути пришлось возвращаться. Пока искали, пока то да сё, наступили сумерки.

      Когда они вернулись домой, Гека в избе не было. Сначала они подумали, что Гек спрятался на печке за овчинами. Нет, там его не было.

      Тогда Чук хитро улыбнулся и шепнул матери, что Гек, конечно, залез под печку.

      Мать рассердилась и приказала Геку вылезать. Гек не откликался.

      Тогда Чук взял длинный ухват и стал им под печкой ворочать. Но и под печкой Гека не было.

      Мать встревожилась, взглянула на гвоздь у двери. Ни полушубок Гека, ни шапка на гвозде не висели.

      Мать вышла во двор, обошла кругом избушку. Зашла в сени, зажгла фонарь. Заглянула в темный чулан, под навес с дровами…

      Она звала Гека, ругала, упрашивала, но никто не отзывался. А темнота быстро ложилась на сугробы.

      Тогда мать заскочила в избу, сдернула со стены ружье, достала патроны, схватила фонарь и, крикнув Чуку, чтобы он не смел двигаться с места, выбежала во двор.

      Следов за четыре дня было натоптано немало.

      Где искать Гека, мать не знала, но она побежала к дороге, так как не верила, чтобы Гек один мог осмелиться зайти в лес.

      На дороге было пусто.

      Она зарядила ружье и выстрелила. Прислушалась, выстрелила еще и еще раз.

      Вдруг совсем неподалеку ударил ответный выстрел. Кто-то спешил к ней на помощь.

      Она хотела бежать навстречу, но ее валенки увязли в сугробе. Фонарь попал в снег, стекло лопнуло, и свет погас.

      С крыльца сторожки раздался пронзительный крик Чука.

      Это, услыхав выстрелы, Чук решил, что волки, которые сожрали Гека, напали на его мать.

      Мать отбросила фонарь и, задыхаясь, побежала к дому. Она втолкнула раздетого Чука в избу, швырнула ружье в угол и, зачерпнув ковшом, глотнула ледяной воды.

      У крыльца раздался гром и стук. Распахнулась дверь. В избу влетела собака, а за нею вошел окутанный паром сторож.

      – Что за беда? Что за стрельба? – спросил он, не здороваясь и не раздеваясь.

      – Пропал мальчик, – сказала мать. Слезы ливнем хлынули из ее глаз, и она больше не могла сказать ни слова.

      – Стой, не плачь! – гаркнул сторож. – Когда пропал? Давно? Недавно?.. Назад, Смелый! – крикнул он собаке. – Да говорите же, или я уйду обратно!

      – Час тому назад, – ответила мать. – Мы ходили за водой. Мы пришли, а его нет. Он оделся и куда-то ушел.

      – Ну, за час он далеко не уйдет, а в одёже и в валенках сразу не замерзнет… Ко мне, Смелый! На, нюхай!

      Сторож сдернул с гвоздя башлык и подвинул под нос собаки калоши Гека.

      Собака внимательно