Последнее сокровище империи. Андрей Кокотюха

с ее бабкой… Потом я ушел на фронт, и…

      – Успокойтесь, поручик Берсенев, – Антон вынул из кармана позолоченный портсигар, достал оттуда папиросу, постучал гильзой о крышку, закурил, повторил уже другим тоном: – Спокойнее, Алешка, спокойнее. Не казни себя, ты к решению Лизы никак не причастен.

      – Настасья Дмитриевна?

      – В большей даже мере, чем ты думаешь. Что ты за пара Потемкиной? Прости, но для Лизиной бабушки ты всего лишь поручик. Из семьи таких же обедневших дворян, как и сама Лиза. Ты не устроишь будущее ее единственной внучки. И ветвь Потемкиных с твоей помощью не расцветет по весне.

      – Ладно, – Берсенев снова разлил по рюмкам коньяк, опрокинул свою рюмку, не чокаясь, повертел ее, опустошенную, за тонкую ножку. – Ладно. Допустим, я понимаю теперь, почему от Лизы не было писем. Даже готов понять, почему ничего такого не сообщил мне ты. Хорошо. И кто же, по мнению старухи Потемкиной, способен дать их знаменитому роду достойное продолжение? Или секрет?

      – Зачем секрет? Весь Петроград знает: выходит наша Лиза за промышленника Кирилла Самсонова. Сибирского наследника миллионов и покровителя муз. Помолвка через месяц, зван весь цвет Петрограда. Может, и для нас приглашения найдутся?

      Понимая, что сейчас Берсенев получил удар сильнее того, нанесенного вражеским штыком, Кречет попытался хоть как-то, пусть неуклюже, но пошутить. Однако Алексей или не понял его намерений, или не оценил – сразу ушел в себя, осунулся, даже втянул голову в плечи. Меньше всего походя сейчас на офицера, нюхавшего пороху в окопах. В конце концов, решил Кречет, рано или поздно Берсенев услышал бы неприятную для себя новость. Не от лучшего друга, так от кого другого. Вот хоть в газетах бы прочел, на одной странице с очередным отчетом о похождениях Распутина.

      Пожав плечами, Кречет взял свой коньяк.

      Левой рукой, пальцы правой держали папиросу.

3

      – Куда сегодня изволите, Кирилл Прохорович? К Потемкиным или…

      – Сегодня ты свободен. Я сам поведу.

      – Как угодно. Тогда уж осторожнее будьте.

      – А я всегда осторожен.

      Такое случалось не впервые. Кирилл Самсонов выучился водить автомобиль стремительно. Казалось, только механик вкатил самодвижущийся экипаж, немецкую модель господина Бенца, во двор его особняка. И вот промышленник уже сам восседает за рулем: в перчатках-крагах, половина лица закрыта очками-консервами, на голове – специальный кожаный шлем. При этом костюм на Самсонове всегда с иголочки, сшит по последней моде, точно подобран галстук. Репортеры светских хроник даже как-то указали: теперь в Петрограде уже не Кирилл Самсонов следует последней моде, а последняя мода идет за Господином Медведем.

      Первое, что бросалось в глаза, – сибиряк был высок.

      Очень высок. Не всякий каблук дамской туфли уравнивал ее владелицу с этим неистовым сибирским мужиком. Костюмы и обувь ему шили только на заказ. И свой гардероб Господин Медведь обновлял настолько часто, что мастера, которым повезло его обувать и обшивать,