Майор Пронин и тайны чёрной магии. Лев Овалов

скажете, товарищ секретарь? – громко спросил Савельев, выключив скорости и не слезая с трактора.

      – Давно вас не видел, товарищ Савельев, – сказал Иван Николаевич. – Соскучился. Вот приехал к вам с вашим директором Он всё хвалится, а я о недостатках хочу узнать. План-то ещё не вполне… Вот и хочу спросить: что нам мешает?

      – А хотя бы и вы, товарищ Пронин, – тотчас же насмешливо отозвался Савельев, с хорошим задором посматривая на секретаря райкома. – Оторвали от работы и сами же торопите!

      Дыховичный довольно захохотал.

      – А всё-таки? – настаивал Пронин. – Скажите что-нибудь о неполадках…

      – А вы приезжайте к нам вечером в МТС, не поленитесь, – сказал Савельев не без подковырки. – Там о неполадках и поговорим.

      – Вот вы какой стали! – ответил Пронин не без одобрения. – Ну, а на семейном фронте как, третьего ещё не ждёте?

      – Пока ещё нет, но крестить не будем, это я вам обещал, – засмеялся Савельев.

      – Значит, перевоспитали жену? – спросил Пронин.

      – Не совсем, – отозвался Савельев уже не так весело, с некоторым смущением. – Нажимаю, конечно, но от бабок ещё не совсем отбил…

      Он опять порозовел.

      – Ну, я поехал, – сказал он, явно желая оборвать разговор на семейные темы. – До вечера!

      Но вечером Пронин в МТС так и не выбрался.

      Спустя два месяца к Пронину пришёл вечером районный прокурор Матвеев и доложил, что в ночь с 6-го на 7-е июня в районной больнице умер тракторист Савельев и что смерть его, как было обнаружено на вскрытии трупа, по заключению судебно-медицинской экспертизы последовала от отравления каким-то ядом из группы морфинов.

      Если бы Пронин действительно отличался чрезмерной чувствительностью, он бы так и ахнул от такого известия, но Пронин, вопреки мнению товарища Курочкина, чувствительностью не отличался и, когда слышал что-либо такое, что действительно могло его взволновать, наоборот, замыкался в себе и принимался думать, обдумывать, что произошло и что в связи с этим надо делать.

      Иван Николаевич посмотрел на бледное и несколько вытянутое лицо Матвеева…

      Он не очень любил Матвеева, хотя считал его неплохим работником. Матвеев всего четыре года назад окончил Юридический институт и для своих лет, и для своего стажа продвигался по служебной лестнице даже слишком быстро.

      Он был очень подкован по части знания законов, но, по мнению Пронина, был уж чересчур законником, если по закону человека следовало осудить и засудить, на Матвеева не могли воздействовать никакие смягчающие обстоятельства, не предусмотренные соответствующими постановлениями или разъяснениями. На посту районного прокурора Матвеев проявлял много энергии, но Пронин считал, что для своего возраста Матвеев слишком рано окостенел, чиновника в нём было больше, чем коммуниста, он бы родного отца без сожаления отправил на каторгу, соверши тот какое-либо подходящее преступление.

      – Жаль парня, хороший был