Уплыть за закат. Жизнь и любови Морин Джонсон. Мемуары одной беспутной леди. Роберт Хайнлайн

вы, видно, последнего ума лишились, – сказала я. – Я же некрасивая. Мальчишки в меня даже снежками не кидаются.

      – Чуть больше уважения. Это не важно, что ты некрасивая. Все дело в том, как от тебя пахнет, дорогая моя дочка. Тебе следует почаще мыться… иначе в одну прекрасную ночь тебя изнасилуют и убьют.

      – Я моюсь каждую неделю! Сами знаете!

      – В твоем случае этого недостаточно. Запомни мои слова.

      Я запомнила и убедилась, что отец знал, о чем говорит. Когда мне хорошо и я счастлива, от меня пахнет, как от кошки во время течки. Но сегодня мне было плохо. Сначала меня напугал мертвец, потом машины своим вяканьем вывели меня из себя – а это дает совсем другой запах. Кошка, у которой нет течки, может спокойно пройти через целое сборище котов, и никто на нее не обратит внимания. Как не обратили внимания на меня.

      С моего бывшего соседа по кровати сняли простыню. Доктор осмотрел труп, не прикасаясь к нему, потом пригляделся повнимательней к жуткой красной луже, в которой тот лежал, нагнулся, понюхал, а потом – у меня мурашки пошли по коже – обмакнул в нее палец и попробовал на вкус.

      – Попробуйте вы, Адольф. Послушаем, что вы скажете.

      Его коллега (по моему предположению) тоже попробовал на язык кровавую жижу:

      – «Хайнц».

      – Нет, «Скиннер».

      – При всем моем уважении к вам, доктор Ридпат, вы испортили себе вкус дешевым джином, которым постоянно накачиваетесь. В «скиннеровском» кетчупе соли больше, и это убивает нежный томатный вкус. Вы не чувствуете разницы из-за своих дурных привычек.

      – Десять тысяч, доктор Вайскопф? Все или ничего.

      – Будь по-вашему. Как вы думаете, что послужило причиной смерти?

      – Не пытайтесь подловить меня, доктор. Причина смерти – это ваша забота.

      – Остановка сердца.

      – Блестяще, доктор, блестяще. Но отчего оно остановилось?

      – В случае судьи Хардэйкера вопрос уже несколько лет, скорее, стоял так: отчего он еще жив? Прежде чем высказать свое мнение, я должен положить его на стол и вскрыть. Может быть, я поторопился. Может быть, окажется, что у него вообще не было сердца.

      – Вы хотите его вскрыть для того, чтобы это выяснить, или для того, чтобы он уже наверняка не ожил?

      – Что-то здесь шумно. Оформляйте передачу тела, и я отправлю его в морг.

      – Давайте форму девятьсот четыре, я заполню. Главное, не показывайте эту дохлятину гостям. В гранд-отеле «Август» никто не умирает.

      – Доктор Ридпат, я умел улаживать подобные дела, когда вы еще корпели над своим дипломом.

      – Уверен, что умели, Адольф. Сыграем после в лаунбол?

      – Хорошо, Эрик, спасибо.

      – А потом пообедаем. Зенобия будет вас ждать. Я заеду за вами в морг.

      – Извините, не могу. Иду со своим ассистентом на оргию к мэру.

      – Ничего страшного. Зенобия тоже не пропустит большую вечеринку фиесты – пойдем все вместе. Так что приводите и ее.

      – Не «ее», а «его».

      – Простите, был немного удивлен; я думал, вы с этим завязали.