Уплыть за закат. Жизнь и любови Морин Джонсон. Мемуары одной беспутной леди. Роберт Хайнлайн

Он застеснялся, и я не слишком напирала, однако заставила его снять брюки и кальсоны, положила их на ящик, загораживавший люк, поверх своих одежек, и опустилась на попону:

      – Чарльз…

      – Иду!

      – А у тебя есть предохранитель?

      – Что?

      – Ну, «веселая вдова».

      – О. Как же я ее куплю, Мо? Мне ведь всего шестнадцать, а папаша Грин – единственный, кто их продает. И он продает их только женатым или кому уже есть двадцать один. – Бедняжка совсем расстроился.

      – А мы с тобой не женаты, – спокойно сказала я, – и не хотим жениться, как пришлось Джо и Амелии, – мою мать удар бы хватил. Но ты не горюй – подай мне мою сумочку.

      Он подал, и я достала припасенный презерватив:

      – Иногда полезно быть докторской дочкой, Чак. Я стащила его, когда прибирала у отца в кабинете. Посмотрим, подойдет ли. – (Я хотела проверить еще кое-что. Усиленно хлопоча в последнее время о чистоте собственного тела, я стала очень придирчиво относиться и к опрятности других. Некоторым моим одноклассникам и одноклассницам очень пригодился бы совет моего отца и побольше горячей мыльной воды.)

      (Теперь я – настоящая декадентка. Лучшее в Бундоке, после его замечательных обычаев, – это великолепная сантехника!)

      Чак был чистый, и от него хорошо пахло, – наверное, недавно он помылся так же усердно, как и я. Тянуло слегка мужским запашком, но свежим – даже в те годы я понимала разницу.

      Мне стало легко и весело. Как мило со стороны Чака предоставить мне такую ухоженную игрушку!

      Предмет моего внимания находился всего в паре дюймов от моего лица, и я вдруг нагнула голову и поцеловала его.

      – Эй! – чуть не завопил Чак.

      – Я тебя шокировала, дорогой? Он такой милый и славный, что мне захотелось его поцеловать. Я не хотела тебя смущать. – (Хоть и не прочь была выяснить, что тебя смущает, а что нет).

      – Ты меня не шокировала. Мне… мне понравилось.

      – Ей-богу?

      – Да!

      – Хорошо.

      Я подождала, пока он будет совсем готов и сказала:

      – Теперь возьми меня, Чарльз.

      При всей моей неловкости и неопытности мне все же пришлось направлять его – я делала это осторожно, поскольку уже уязвила однажды его гордость. Чарльз был еще неискушеннее, чем я. Свои познания о сексе он черпал, должно быть, в парикмахерской, в бильярдной и за сараем, из откровений невежественных холостяков, – меня же учил старый мудрый врач, любивший меня и желавший мне счастья.

      В сумочке у меня было еще одно патентованное средство – вазелин, которое при необходимости можно было использовать. Необходимости не возникло – я была скользкая, точно вареное льняное семя. И все же:

      – Чарльз! Дорогой! Осторожней, пожалуйста! Не так быстро.

      – В первый раз надо быстро, Мо. Тебе будет не так больно. Это все знают.

      – Чарльз, я не все. Я – это я. Делай это медленно, и мне совсем не будет больно – я так думаю.

      Мне, возбужденной и взволнованной, хотелось, чтобы Чак проник