Балерина в бахилах. Дарья Донцова

ень чудесный»? И когда наконец я куплю себе зимние сапоги на меху? Почему Виола Тараканова носится в декабре в кроссовках? Только не подумайте, что у меня нет денег на приличную обувь: я прилично зарабатываю и трачу гонорары исключительно на себя. Вот недавно купила симпатичную малолитражку ярко-красного цвета. Далеко не всем нравится такой колер, а психологи утверждают, что человек, раскатывающий на автомобиле, похожем на пожарную машину, агрессивный и истеричный. Но это неправда! Я никогда не начинаю первая скандалить и ярко-алую тачку приобрела только по одной причине: она стояла в салоне, на ней можно было уехать сразу, а голубую, синюю, черную пришлось бы ждать три месяца. И потом, красный цвет антиаварийный!

      Я пошла подальше, пытаясь обходить лужи. Спросите у любого автовладельца, есть ли у него зимние ботинки, меховая шапка и длинное пальто на теплой подкладке, – уверена, большинство ответит: нет. Ушанка водителю ни к чему, в особенности если вы разорились на иномарку с климат-контролем, в шубе очень неудобно крутить рулем, а сапоги на толстой подметке мешают нажимать на педали. В толпе посетителей супермаркета или какого-нибудь учреждения зимой вы легко вычислите обладателя автомобиля. Среди людей, упакованных в теплые тужурки и замотанных в шарфы, водитель выделится коротенькой курточкой и почти летней обувью, и он будет синим от холода. Чтобы попасть в магазин, надо вылезти из теплого салона и отправиться в пешее путешествие. Я, например, совершенно не приспособлена для прогулок в дождливом декабре. И кому пришла в голову идея устроить парковку в полукилометре от здания клиники? Ясно же, что к больным пойдут родственники с туго набитыми сумками. Конечно, нынче у нас страховая медицина, но кормят тех, кто лежит в палатах, по-прежнему отвратительно.

      Я сделала глубокий вздох. Спокойно, Вилка, не злись, никто не виноват, что ты влезла в лужу и промочила ноги, еще пара метров – и ты очутишься под крышей. Я сцепила зубы, бегом преодолела пространство, отделяющее меня от спасительного корпуса, вошла внутрь и натолкнулась на секьюрити.

      – Наденьте бахилы, – велел он.

      – Сколько? – спросила я, вытаскивая кошелек.

      – Я не продаю тапки, – мрачно ответил парень.

      – И где их взять? – пытаясь подавить закипающее раздражение, поинтересовалась я.

      – У ворот, – раздалось в ответ.

      – Где? – ужаснулась я.

      – На центральном входе, – уточнил охранник.

      – Нужно идти назад почти километр за бахилами? Но почему их нет у вас? – закричала я.

      – Не шумите, тетя, – зевнул юноша, – здесь свой порядок. Все знают: если идешь в корпуса, купи у входа бахилы.

      – Я пришла первый раз!

      – И чего?

      – Мне никто не сказал, что одноразовые тапки надо брать черт-те где!

      – Не ругайтесь! Все равно не пущу, – уперся молодой человек, – тут больница! Стерильность! А будете кричать, главврачу сообщат, и вы ваще сюда никогда не попадете!

      Я растерялась, потом отошла в сторону, где маячил газетный киоск, и чуть не заплакала. Переться назад по лужам, держа в руках туго набитые сумки, было выше моих сил.

      – Девушка, – тихо окликнула меня продавщица, – вам бахилки надо?

      – Да, – кивнула я.

      – Сто рублей!

      – Простите? – не поняла я.

      Она прищурилась.

      – Стольничек давайте, получите мешки на лапы.

      – Бахилам красная цена десятка, – вздохнула я.

      – Хозяин барин, – улыбнулась торговка, – валите на главную проходную, там за пятерку возьмете. Ой, какой ливень на улице начался! Прямо хлещет. Ну что за декабрь! Ни снега, ни мороза. А вы, вижу, елочку с собой притащили?

      Я открыла сумку и протянула предприимчивой бабе розовую купюру:

      – Держите.

      Она нагнулась под прилавок, вытащила два ярко-оранжевых пакета и протянула мне.

      – Вот.

      – Это что? – изумилась я.

      – Всовывайте туда ноги, ручки завяжите вокруг щиколотки и ступайте смело, – затараторила баба, – бахилы те, что на проходной, дрянь, сразу рвутся, а мешочки крепкие, хоть весь день в них ходи – не треснут.

      – Меня пустят в отделение в такой обуви?

      – Конечно, – сказала киоскерша, – главное, чтобы уличные ботинки прикрыть, верно, Коль?

      Охранник кивнул:

      – Точно!

      Мне сразу стала ясна суть нехитрого бизнеса. Мало кому захочется бежать назад за пятирублевыми голубыми бахилами, вот секьюрити с газетчицей и пользуются этим; наверное, в конце дня они делят выручку.

      Осторожно ступая ногами в оранжевых пакетах, я дотопала до лифта, поднялась на пятый этаж и вошла в палату к своей подруге Лене Фоминой.

      – Привет, – зашептала Ленка, – ставь сумки на подоконник. Книжки принесла?

      – Ага, – кивнула я, – а еще прихватила елочку, искусственную, сейчас нарядим.

      – Тише, – одернула меня Фомина, – баба Таня спит.

      – У