Спецхранилище. Олег Синицын

не надо.

      – Что так! – удивился Фомин.

      – Не пью.

      – В завязке, что ли?

      Я предпочел не отвечать.

      Фомин без стеснения оприходовал предложенную порцию. Крепко навинтил пробку на флягу.

      – Ты молоток, хорошо перенес. А я прямо в маску блеванул, когда Захарыч, мой предшественник, показывал объекты в первый раз. Но потом ничего, привык. И ты привыкнешь.

      – Значит, это мне охранять? Гребаные обломки НЛО и Джеймса Бонда?

      – Там в кладовках на первом ярусе еще барахло разное. Электронные приборы для лабораторных исследований, средства радиационной защиты…

      – Не будем смотреть. Я тебе верю.

      Фомин опустился рядом со мной на траву. Некоторое время мы просто сидели, глядя на реку сквозь ряды колючей проволоки.

      – Работка не блеск, но привыкаешь, – сказал он со вздохом. – Знаешь, что хуже всего? Рассказать никому нельзя. Хотя под водку и в хорошей компании очень хочется. Охраняй периметр – и все будет нормально. Сюда не лазают, знают, что у охраны карабин имеется. Единственные, кто слов не понимают, это зайцы – самые злостные нарушители. Кроме академиков, иногда с проверкой появляются из нашего «Вымпела», но это совсем редко. На моей памяти два раза и было.

      Он все это рассказывал, а я слушал его одним ухом, не в силах поверить, что еще десять минут назад был счастливым человеком, не знавшим, что скрывает бункер. Теперь меня лишили уверенности, спокойствия, сна, а также других прелестей, свойственных нормальным людям, с которых не брали подписку о неразглашении.

      – Возникнут проблемы с вентиляцией – звони в Институт, чтобы присылали людей для ремонта. – Он вручил мне обшарпанный мобильник «Нокиа». – Это наш служебный телефон. Там в памяти забито несколько полезных номеров… Если электричество отключится, сперва запусти дизельный генератор, чтобы холодильная установка не встала, а после звони на Коровьинскую подстанцию и матюгайся, чтобы немедленно дали электричество. Будут резину тянуть – угрожай, что позвонишь в ФСБ, они этого боятся. По поводу остального в инструкциях расписано, почитаешь.

      – Типа, где здесь заросли клюквы и когда собирать грибы?

      Фомин опять затрясся от смеха.

      – Слава богу, в себя пришел, – сказал он, хлопнув меня по плечу.

      – Да я и не уходил.

      Когда мы возвращались через плац к караулке, Фомин неожиданно посерьезнел, вспомнив о чем-то.

      – Забыл рассказать еще кое-что важное. Короче, это… Не спускайся часто в бункер. Первое время жуть как хочется глазеть на вещицы, которые там лежат, но лучше этого не делать.

      – Почему? – спросил я. Жизнь во мне снова начала пробуждаться. Свежий воздух подействовал ободряюще.

      – Захарыч рассказывал, мой предшественник – кстати, тоже капитан. Он служил на спецхране, когда здесь исследования шли. По его словам, в конце восьмидесятых в этом бункере сошел с ума ученый.

      Я превратился во внимание.

      – Двое