Сумрак. Пенелопа Дуглас

убедиться, что ты спишь не в гробу.

      Он прыснул от смеха, и все же… на вопрос не ответил. Что Дэймон там прятал?

      Снова подняв взгляд на девчонок, я ничего не почувствовал. Их тут словно и не было.

      Сегодня мне не хотелось пустого веселья. Не хотелось развлекаться здесь.

      Я бы предпочел заново пережить прошлую ночь, невзирая на то, что между мной и Эмери ничего, кроме ссоры, не произошло.

      Мои губы тронула улыбка. Вчера она уснула в очках. Я сам их снял. Мне нравилось, что ее галстук всегда был затянут кое-как, рукава – слишком длинные, манжеты – не застегнуты. А ее кожа в последнее время стала моей гребаной религией. Особенно кожа ее шеи.

      Школу я ненавидел, но умирал от нетерпения в ожидании будущего понедельника. Когда проснулся утром, Эмери уже ушла, и теперь я думал, как она посмотрит на меня после вчерашнего.

      Что-нибудь изменится? Колкость в ее глазах хоть немного смягчится?

      – Ты недостаточно хорош для нее, – нарушив тишину, сказал Дэймон.

      Я уставился на него. Как он понял, о чем я думал?

      – И никогда не станешь достаточно хорошим, – подметил он. – Лучше, если услышишь это сейчас.

      – Друг помог бы мне получить то, чего я хочу.

      Дэймон умолк, а я принялся внимательно рассматривать его.

      – Однако ты не хочешь, чтобы я получил желаемое. Ты не хочешь, чтобы Майкл и Кай получили то, чего хотят они.

      – Я тоже не должен получить все, что хочу, – возразил парень. – Так ты рискуешь потерять то, что уже имеешь. Ничто не может встать между нами. – Он встретился со мной взглядом. – Идеальнее, чем сейчас, уже не будет. Мне не нравятся перемены.

      Отвернувшись, Дэймон перевел взгляд на костер.

      – Майкл слишком себя контролирует, – продолжил он. Его голос зазвучал тверже. – Я бы с удовольствием ему показал, в чем он действительно нуждается. С удовольствием бы увидел Кая в смятении и растерянности. По-настоящему съехавшим с катушек, мать его. Чтобы все мое навсегда осталось со мной. Они ведут себя так, будто мы им не нужны. Мне бы очень хотелось, чтобы они убедились в обратном.

      Я знал, каким образом Дэймон приковывал к себе окружающих.

      – Меня тоже трахнуть хочешь? – тихо спросил я. Уголки моих губ приподнялись в легкой улыбке.

      Друг улыбнулся, не глядя на меня, но, к моему удивлению, ответил:

      – Иногда.

      Я замер.

      – Порой я представляю, как она наблюдает за нами. Думаю, ей бы понравилось, только она бы возненавидела тот факт, что ей нравится.

      Дэймона влекло не к человеку. Его прельщал контроль. Он любил заставлять других совершать поступки, которые они не совершили бы при обычных обстоятельствах. Все дело в давлении. Подобно рыболовному крючку, он вонзался в сознание людей и оставался там надолго, даже после того, как уходил.

      Друзья – главная ценность для него. Дэймон бы пожертвовал жизнью ради нас, но пугало то, что это было не самым худшим из возможных вариантов.

      – Эта девчонка никогда не займет в твоей жизни такое место, как мы: она слишком запуганная, слишком гордая, слишком скучная. – Он умолк и наконец посмотрел