Адмирал Хорнблауэр. Последняя встреча. Сесил Скотт Форестер

пока Браун стоял рядом наготове, Хорнблауэр мучительно заставлял себя думать о диспозиции, однако усталый мозг решительно отказывался работать. Браун подал полотенце, и Хорнблауэр растер задубевшие руки и ноги. Викери постучался и вошел: задав курс, он тут же поспешил проследить, чтобы у коммодора было все необходимое. Хорнблауэр, закончив вытирать ноги, выпрямился и с размаху въехал головой в палубный бимс: высота каюты на шлюпе была от силы пять футов. Хорнблауэр чертыхнулся.

      – Под световым люком на фут выше, сэр, – дипломатично заметил Викери.

      Люк был три фута на два; прямо под ним Хорнблауэр мог выпрямиться в полный рост, хотя даже так его волосы касались решетки. А рядом на палубном бимсе висела лампа; Хорнблауэр неосторожно задел ее голым плечом, и теплая ворвань плеснула ему на ключицу. Он чертыхнулся снова.

      – Вам несут горячий кофе, сэр, – сказал Викери.

      Кофе оказался такой, какого Хорнблауэр не пробовал уже много лет, – пережаренный хлеб со щепоткой настоящего кофе для запаха, – но хотя бы согревал. Хорнблауэр допил чашку и протянул Брауну, затем взял с казенной части двенадцатифунтовки чистую рубаху и принялся надевать.

      – Будут еще распоряжения, сэр? – спросил Викери.

      – Нет, – хмуро ответил Хорнблауэр, вытягивая голову вперед, чтобы снова не удариться о бимс.

      Он пытался не выдать своей досады, но, кажется, ему это не удалось. Благоразумие, здравый смысл, инстинкты – все требовало признать, что проникнуть во Фришский залив невозможно. Заграждение не прорвать, и ни один из кораблей эскадры не сможет пройти в обход. И зачем он только сказал Бушу, что удар желательно нанести здесь? Вот очередной урок, лишнее напоминание, что рот надо держать на замке. Вся эскадра ждет действий, а он вынужден будет отплыть, ничего не предприняв. В будущем надо дважды стиснуть зубы, трижды прикусить болтливый язык: не поговори он тогда с Бушем так легкомысленно, сейчас все было бы куда проще. А так Буш, в отсутствие прямых указаний молчать, наверняка поделился услышанным с офицерами. Теперь все живут в ожидании великих свершений, к которым бесстрашный Хорнблауэр (с горьким смешком сказал он себе) поведет их с прославленной дерзкой изобретательностью.

      Он еще раз обреченно перебрал все, что знает. Со стороны косы вдоль бона есть полоса воды, по которой пройдут корабельные шлюпки. Можно отправить три или четыре баркаса с установленными на нос четырехфунтовками. Полторы сотни матросов. Нет сомнений, что ночью они обойдут бон и, застав всех в лагуне врасплох, потопят или сожгут некоторое количество судов. Вполне вероятно, уничтожены будут тысячи тонн груза. Однако шлюпочный десант не сможет вернуться. Выход из лагуны окажется заперт: на батарее канониры будут день и ночь дежурить у пушек, полосу воды в другом конце бона перекроют канонерские лодки, а канонерки, даже с командой из солдат, легко разделаются с несколькими баркасами. Эскадра не может пойти на потерю ста пятидесяти опытных моряков – десятой части всего личного состава, –