Письма к невесте. Зигмунд Фрейд

мной. Это сладкая греза, солнечная мечта, и я боюсь отрезвления.

      Друзья говорят, что это и есть настоящая любовь. Вспоминаю отдельные черты твоего облика, такие прелестные и необычные, дарящие чувство такого блаженства, что никакая фантазия никогда не создаст ничего подобного.

      Моя Марта – очаровательная девушка, о которой все говорят почтительно, с уважением. И это при первой встрече пленило меня, а благородное доверие наряду с любезностью усилило во мне веру в собственную ценность и вселило новые надежды, я почувствовал прилив творческой энергии, что так необходимо мне.

      Если мы встретимся снова, я смогу преодолеть робость и некоторую натянутость наших отношений. Мы вновь окажемся одни в Вашей милой комнатке, моя девочка опустится в коричневое кресло, а я сяду у ее ног на круглую скамеечку. И мы будем общаться друг с другом… Ни смена дня и ночи, ни вторжение посторонних, ни прощания – никакие заботы не смогут разлучить нас.

      Твой прелестный портрет, твой образ… Признаюсь, я сначала недостаточно ценил, когда перед глазами был прообраз, прототип. Но теперь чем чаще я всматриваюсь в портрет, тем больше вижу и сходство, и различия с моей любимой. Я ожидал, что на портрете бледные щеки станут алыми, как те розы, которые держали твои нежные руки. Но дорогой образ остается спокойным и словно говорит мне: терпение, терпение… Я ведь пока только образ, знак, тень на бумаге, а сущность снова явится тебе, и ты никогда не сможешь меня забыть.

      С удовольствием помещаю твой портрет среди моих домашних богов, которые висят над рабочим столом. Но суровые мужские лица, о которых я думаю с уважением, как бы подсказывают мне, что нежное девичье лицо должно быть отделено от них. И я готов хоть двадцать четыре часа в сутки вновь и вновь воскрешать свои воспоминания.

      У меня не выходит из головы, что я как будто где-то читал об одном человеке, который ни при каких обстоятельствах не расставался со своей возлюбленной, но после долгих размышлений оставил это занятие. Это кажется сказкой в драме Гёте «Годы странствий Вильгельма Мейстера». Этот сюжет смутно напоминает и о моих желаниях. Спустя долгие годы я перечитал эту книгу и нашел подтверждение своим догадкам. Притом нашел больше, чем искал. Забавнейшие легкие намеки внезапно то здесь, то там вызывали у меня ассоциации с нашими отношениями.

      Но когда вспоминаю, какое значение придаешь ты моему самоутверждению, я то сержусь на эту книгу, то с наслаждением отбрасываю ее, утешая себя тем, что моя Марта не русалка, а прелестное человеческое дитя. Мы находим общий язык с помощью юмора и хорошо понимаем друг друга, хотя ты, возможно, будешь разочарована, когда вновь перелистаешь эту маленькую книгу о Вильгельме Мейстере. Но мне не хотелось бы забивать твою голову дикими фантазиями и серьезными идеями, которые одолевают меня.

      Это письмо, любимая Мартхен, я написал не сразу. Эли[1] и Шенберг были вчера и сегодня вечером у меня; вчера, кроме них, было еще несколько девушек. Чтобы не возбуждать никаких подозрений, я казался обходительным, компанейским, хотя охотнее

1

Эли – брат Марты. – Здесь и далее примеч. перев.